разобранном диване сидели и смотрели на меня два пацана, лет двенадцати. Совершенно голые. Ярко горел свет, а на штативе, в центре комнаты, стояла видео-камера. Я удивленно и растеряно обернулся на Володю. «Хочешь посмотреть?» — спросил он. Я промолчал. Тогда он повернулся к пацанам и сказал: «Ну, мальчики, давайте. Только не надо торопиться. А ты, Вова, пожалуйста, не как в прошлый раз. Бочком надо к объективу. Ну, давайте, писюны свои настраивайте». Пацаны, ничуть нас не стесняясь, начали надрачивать свои члены. Тот, которого Володя назвал Вовой, был стройный и красивый мальчик, с длинными, слегка вьющимися волосами. На его лобке совсем слегка чернели первые нежные волосики, а членик поражал своими, совсем не детскими размерами. Второй мальчик был немного пониже ростом, но тоже стройный и даже где-то изящный. Его надроченная писька была еще совсем детской, с нежной розово — торчащей залупкой, а на его лобке еще не было видно ни одного волоска. Тем временем, Володя включил видео-камеру и приникнув к окуляру, начал ее настраивать. «Давай, Кирюша» — сказал он второму мальчишке и тот проворно встал на четвереньки и повернул к нам свое курносое лицо. «Да, нет же» — досадливо поморщился Володя — «сначала ты ляг на спину, а Вовик тебя будет целовать. Понял?». Кирюша кивнул и перевернулся кверху, при этом его писюн смешно шлепнулся о живот. Володя включил камеру и Вова стал медленно опускаться на колени. Потом он заскользил руками по ногам Кирюши все вверх и вверх, грациозно разгибаясь, пока не накрыл полностью его своим телом. И тут у меня захватило дыхание. Пацаны стали целоваться взасос.
Они томно ерзали друг по другу и их руки блуждали по голой шее, спине, бедрам. Кирилл прижал сверху обеими руками Вовкину попку и стал раздвигать половинки, нежно массируя их. Володя снял камеру со штатива и стал медленно обходить пацанов вокруг, снимая их то в полный рост, то фокусируясь на их слившихся в поцелуе губах. Вдруг тишину нарушил звук, который меньше всего подходил к этой невероятно эротической сцене. Вова пукнул. Кирюша натужно хрюкнул и оторвавшись от Вовкиных губ, стал ржать. Вовка перекатился на бок и смущенно сказал: «Ну, чего он мне жопу раздвигает!» Володя выключил камеру и стоял улыбаясь, явно любуясь обоими мальчиками. На меня, как и тогда, напало какое-то странное оцепенение. Я с трудом воспринимал реальность происходящего. И в то же время, не мог оторваться от этих двух юных тел, непринужденно и красиво играющих в любовь. «Ну, как тебе?» — вдруг обратился ко мне Володя. Я промолчал. «Не хочешь присоединиться?» — не отставал он. «В каком смысле?!» — опешил я. «Ты ведь не откажешься немного поиграть в настоящего актера? Раздевайся! Кстати, ты ведь знаешь, что за это еще деньги платят? Я тебя час снимаю и у тебя 20 баксов в кармане. Еще час — еще 20 баксов! Ну, как? Идет?». «Э! А ты нам чего только по 10 долларов за час платишь?» — вдруг встрепенулся Вовка — «Ты нам тогда тоже по 20 плати!». Володя раздраженно повернулся к нему и сказал: «Ты, Вова, не наглей! Кто мне еще обратно 50 баксов должен? Я вот тебя сейчас выпровожу вон и посмотрим, где ты их еще возьмешь!» Вовик обиженно поджался и сильно пихнул Кирюшу в грудь: «А ты, гад, еще раз будешь мне в жопу лезть не поделу, получишь в глаз!». Володя снова повернулся ко мне и мягко продолжал: «Ну, чего ты смущаешься? Или тебе деньги не нужны?». «Я тебе так и поверил» — грубо оборвал я его — «Отдавай мне мою куртку и я пошел». Я облизал пересохшие губы. «Вон она висит», — сказал он и аккуратно взял меня за плечо — «Может хочешь выпить? У меня есть чудный импортный ликер». Я ничего не ответил и тогда Володя раскрыл бар и достал красивую бутылку и изящный хрустальный бокал. Я пригубил густую желтоватую жидкость, которая мне показалась немного приторно сладкой, но достаточно вкусной. «Хочешь, я буду снимать так, чтобы твоего
