Струи воды, бившие из разных точек, погрузили Сергея в настоящую нирвану. Он лежал, наслаждаясь давно забытыми ощущениями, почесывая начинающую отмокать от него грязь. Где-то в квартире заиграла музыка.
Дверь открылась и, напевая, в комнату вошла Мария.
— «Ты предпочитаешь самолет, а я...» Вы уже моетесь? Вот и хорошо.
Она была все в том же платье. Подойдя к ванной (Сергей машинально прикрыл руками интимные части своего тела) хозяйка удивленно спросила.
— А почему без пены?
Наклонившись над его лицом женщина оперлась одной рукой о поверхность постамента, второй дотянулась до бутылочки, стоящей за его головой. При этом руки ее были сведены, и роскошные груди предстали перед ним в самом выгодном ракурсе. Правда это продолжалось всего мгновение и уже через секунду Мария обильно поливала воду из бутылочки. Вслед за тоненькой струйкой сразу же вздымались большие клочья пены.
— Вот, так лучше. Не стесняйтесь. Мочалки слева от Вас.
И она снова удалилась.
В ней самой, в ее словах и поступках, было нечто такое, что не позволяло Сергею каким-либо образом противиться ей. Власть и доброта. Доброта власти. Власть доброты.
После пяти минут усердной работы самой жесткой из мочалок, воду пришлось сменить.
Богиня появилась как раз, когда ванна вновь наполнилась, без обещанной одежды, но с подносом в руках. Бутылка янтарного вина, два бокала, нарезанные ломтиками фрукты и пара кусков ветчины.
— Вы случайно не проголодались?
Мария поставила поднос рядом с ванной, потом подошла к зеркальной стене, сняла висевшее там полотенце, вернулась обратно, подстелила на мрамор постамента и уселась на него.
— Давайте будем кушать. Можно Вас покормить?
Она взяла кусок ветчины и поднесла ко рту Сергея. Уговаривать открыть рот не пришлось. Мясо просто таяло во рту. Он знал, что после трех дней голодания набрасываться на пищу весьма неразумно, но эти два кусочка пришлись как раз кстати. Затем его спасительница налила в бокалы немного вина и дала запить. Такого замечательного муската Сергей никогда раньше не пробовал.
— Теперь я буду тебя мыть. Будем считать, что на брудершафт мы уже выпили.
Она отодвинула поднос в сторону, закатала длинные рукава, взяла мочалку, намылила ее и в ожидании развела руки.
— Ну, вставай.
Он опешил, но был не в силах противиться этим словам и лишь снова прикрыл руками свое «достоинство».
Мария мыла его с видимым наслаждением. Старательно потерла спину, грудь, бока, руки. Рукава ее платья раскатались и намокли от воды, когда хозяйка погружала руки в ванну чтобы смыть с него пену, или вновь намылить мочалку. Потом дело дошло и до ног. Сергей поочередно поставил их на край ванны, а женщина тщательно чистила каждый его пальчик. Покончив со ступнями она принялась за голень, смывая мыло с каждого отвоеванного у грязи кусочка его кожи.
Положение становилось все интересней и интересней, наконец, невымытой осталась лишь небольшая часть тела. Руки Сергея уже давно не прикрывали ее, расслабленно болтаясь вдоль боков.
Мария немного отодвинулась, Сергей было потянулся за мочалкой в ее руке, чтобы домыться самому, но хозяйка бросила ее в ванну, взяла бутылку с шампунем, отщелкнула верхнюю крышку и, надавливая на бутылочку, тоненькой струйкой стала обильно поливать заросли волос внизу его живота. Поставив шампунь на место, она обоими руками залезла в эту растительность. Если до этого момента член, хотя и наполнился немного кровью, но все равно свободно болтался, то теперь он становился все больше и больше, потихоньку поднимаясь вверх. Вымыв окружающие его волосы, Мария одной рукой подхватила его яйца, затрепетавшие от нежного прикосновения, а второй, тем временем, водила по напрягшемуся рогу. Примерно после минуты таких упражнений она поочередно двумя руками старательно вымыла сначала мошонку, потом член, не
