опёршись левой рукой, перемахнул через борт вместе с Лодброком, Ульвом и другими. Монахи некоторое время стояли в смятении, затем ринулись к монастырю. (Специально для sexytales.org — секситейлз.орг) Но было слишком поздно. Викинги настигли отшельников уже в главном дворе, где и схлестнулись две толпы: большая, кое-как вооруженных монахов, богатых отшельников и их стражи и меньшая, хорошо выученных и снаряженных викингов. Лейф было кинул франциску/маленький топорик, в основном метаемый, но попал в одного из немногих стражников со щитом. На него набросился полуголый йомсвикинг с копьём.
Стражник было ухмыльнулся, но недолго — его начали молотить широким лезвием копья, как топором, сверху, он поднял щит и немедленно получил копьём сначала в ногу, а затем и в лицо. Лейф принялся резать монахов, вооруженных вилами, хозяйственными топорами и просто палками и камнями. Отбив щитом вилы, он зарубил одного, оглушил щитом другого, ткнул мечом в лицо третьего, как увидел в схватке знакомое лицо.
Впереди, умело размахивая франкским мечом, сражался «отшельник» Оффа. Сражался он искусно и явно теснил одноглазого Ульва, нападая со слепой стороны. Слышались гэльские ругательства. Все вокруг были заняты, поэтому Лейф подбежал достаточно близко и заорал:
— Ооооофффааа!!!
Отшельник отшатнулся, поворачиваясь к Лейфу. Именно в этот момент он метнул франциску. Она попала ему в ключицу. Оффа выдернул её, кривясь от боли и пошёл на молодого викинга. Тот встретил его контратакой, получил по шлему мечом, но и сам двинул англосакса щитом. Контратаку отшельник отбил, но двигался всё медленее, обливаясь кровью и потом и всё почти не двигая раненой рукой.
Вскоре он упал на камень, выронив меч и начал что-то судорожно шептать. Лейф колебался.
— In nomine Pater et Dominus, interficiat me, iniuram! — заоралвдругзлоОффа.
/-Во имя отца и Господа, убей меня, неверный! — лат. /
— Это я-то неверный? — вскинулся Лейф и раздавил каблуком горло «отшельника».
Некоторое время он стоял над трупом. Вокруг затихала битва — викинги дорезали сопротивлявшихся и начали вламываться в запертые здания. Выбежавший монах начал было петь псалмы, но на втором стихе в него полетели стрелы. Одна попала в голову со звуком, с каким обычно рубят арбуз. Стоп, что рубят?... Под ногами Лейфа медленно разливалась кровь. На плечо опустилась закованная в кожу рука.
— Зря ты его так. — Проговорил Ульв
— Он назвал меня неверным и попросил убить. — ответил Лейф, подумав — «Как я понял его?». Старик глухо усмехнулся.
— И ты поспешил удовлетворить его просьбу?... Но за помощь спасибо, хоть это было и не совсем богоугодно. Но по мне, так ему выходить против меня было тоже нехорошо...
— О, Лейф, пошли двери главного здания ломать! Про него забудь, все видели, как ты его уложил, так что все его пожитки теперь твои!
— Пошли, Скегги. Кстати, хочешь девку?..
В том, как закончится этот бой, у Лейфа сомнений не было. Викинги уже сгоняли выживших монахов в центр двора. Монашек и «отшельниц» не вытаскивали — по всему монастырю слышались их протяжные стоны. Далеко не везде их принуждали, многие сами набрасывались на воинов, памятуя, что лучше отдаться самим, чем быть принуждёнными.
Скегги и Лейф неслись по коридору мимо выносящих добро и вламывающихся в кельи викингов и дошли до памятной Лейфу двери. Он три раза постучал, прошептав в щель:
— Indica mihi, Offa est!
/-Откройте мне, это Оффа! /
— Откуда ты знаешь римский?
— Не знаю!
Дверь открылась, открыв растерянных девушек.
— Чур, моя светленькая — быстро сказал Скегги. — Пророк, у неё нету чего?
— Не, нету, — ответил Лейф, закрывая дверь. С небес снова начала звучать та самая мелодия.
... Леха оторвал голову от клавиатуры. Пять утра. Светает. Ему же это приснилось, да? Но зато он точно запомнил этот кусок истории. Накрепко. И он теперь трахнет и Инку, и реконструкторшу Леру с соседнего подъезда,
