холодильника.
— Коньяк. Ты сейчас скажешь, что я ОПРЕДЕЛЕННО изменилась, — улыбнулась я.
— Ну да, кто-то помнится раньше не пил даже квас, — хихикнул он, доставая бутылку и стопки.
— Ты что-то хотел сказать.
— Да-да, я помню, сейчас сформулирую, много наливать?
— Одну четвертую.
— Издеваешься?! Я дроби всегда у тебя списывал! — хихикнул он, уже налив мне все как надо.
— Не прибедняйся.
— Так вот, — он поставил бутылку и уселся напротив, — раньше ты будила во мне по большей части «покровительственные» чувства, а сейчас... Что, пьем?
— Давай. За сенокос! У нас в общаге обычно за него пьют, если достойного повода не имеется.
Коньяк у него был просто ужасен. Плюс, мы оба только после того как выпили, заметили, что закуски на столе не имеется. Я поморщилась и опустила голову, в ожидании когда же «отпустит», а он быстро пришел в себя и сориентировался:
— Надо зацеловывать!
— Иди ты! — процедила я не по-доброму.
— Ну, попробовать стоило, — усмехнулся он, направляясь к холодильнику. — А помнишь, как я тебе порно-ролик на телефоне показывал?
— На химии?
— Ага. Я тогда просто ох... ел! Я думал, отвернешься или скажешь выключить на первых же секундах, а у тебя даже ни одна скула не дрогнула.
— А там было что-то из ряда вон?
— А ты что, не помнишь? — уставился он на меня изумленно, поставив на стол тарелку фруктов и попутно их нарезая.
Я отгрызла дольку яблока, и жуя ответила:
— А мне отсвечивало...
— Вот черт! — рассмеялся он, снова разливая по стопкам эту ужасную жидкость, — А я думал, тебе понравилось.
— Ну, звуки то я в наушниках слышала — по звукам мне понравилось, — подытожила я с коварной улыбкой, проглотив, наконец, яблоко и взяв в руку стопку, — твой тост!
— Ну, за меня! Ой, тьфу блин... за тебя, конечно же!
— Вот гад, — съехидничала я, а он быстро приблизился, и, придерживая рукой мою голову, поцеловал. Даже не то, чтобы поцеловал — просто один раз облизнул своими губами мои, выразительным долгим взглядом посмотрел в самые глаза, и отстранился, тут же вкинувшись второй стопкой. «Вот так номер» подумала я, и последовала его примеру.
— А почему ты, кстати, после 10 тогда в город уехала?
— А ты не знаешь?
— Нет, там каких только версий не было. Кто на что горазд.
— Представляю... — задумчиво ответила я, — и, наверное, ни одной хорошей.
— Ну да, как выяснилось, врагов у тебя было больше, чем друзей...
— Ну, с врагами ты загнул — скажем, недоброжелателей. И большая часть из них, кстати, — твои поклонницы.
— Ну так что там за история была? — вернул он разговор, разливая еще по стопке.
— Ну, если в двух словах — то с Пашкой мы не ужились.
— С П... ным что ли?!
— Угу.
— А в каком плане не ужились?
— Ну, если говорить школьными выражениями без оглядки на цензуру, то др... чил он меня! — констатировала я с улыбкой.
— Ни х... я себе! А что мне не сказала? — произнес он после некоторого раздумья.
Здесь мы уже без тостов, просто чокнувшись, выпили третий стопарь. И я, заедая долькой апельсина, продолжила:
— Вы с ним друзья были. Да и не могла я у тебя помощи попросить — ты же знаешь, моя гордость вперед меня родилась.
— Да, это знаю... А с чего решила, что друзья?
— Ну вы часто вместе ходили.
— Блин... Не были мы с ним друзьями. Просто много было общих знакомых, вот и общались. Он, сука, доебистый и трусливый!
— Я знаю... На себе испытала, — улыбнулась я.
— Ааааай! Шарлотта! Ну вот что ты за человек?! Неужели нельзя было сказать? Я б ему так мозги вправил, что он бы и смотреть в твою сторону боялся.
Саня на этих словах до жути раздосадованный моими откровениями нервно начал наливать себе четвертую. Этот человек просто шикарен в гневе! Скулы сжаты и иногда подрагивают, брови нахмурены и сведены к переносице, а взгляд грозный такой и испепеляющий!
— Саш, — улыбнулась я как можно доброжелательнее, положив свою руку на его, — Все же хорошо, я
