только тебе! Я твоя вещь! Если хочешь, можешь издеваться надо мной, как тебе нравится! Можешь бить меня каждый день! Писать мне в рот! Сидеть попой на моём лице! А я, твоя рабыня, буду трахать тебя языком в твою сладкую попочку! И если разрешишь, — буду облизывать «киску», как сейчас. Но только если разрешишь! Сама я не смею даже подумать об этом! Это святое! Ты будешь когда-нибудь позволять мне притронуться языком к твоей сладкой «киске»?
— Я буду смотреть по твоему поведению и по твоей любви ко мне! А сейчас продолжай лизать, я хочу кончить от твоего языка, вещь.
— Да, да, я твоя вещь, — подхватила я её слова и снова принялась лизать её малюсенький, детский клиторок и мягкие внешние половые губы, представляя, что это губы её рта. Я просовывала в них язык и пыталась трахать им мою неожиданно появившуюся госпожу. Во рту своём я ощущала солоновато приторный вкус её чистого молодого влагалища. Губы и нижняя половина моего лица были мокрые и липкие от её вагинальных выделений. Кристина текла под моими ласками, сладко постанывала и прижимала руками мою голову к своему паху.
— О-о, как хорошо, я просто улетаю от тебя, шлюха! — стонала и извивалась она. — Ты классно лижешь, подстилка! Даже не верится, что раньше никому не лизала... Если будешь и дальше удовлетворять меня, я позволю тебе подлизать мою дырочку в попке. Она такая сладкая! Хочешь вылизать попку своей госпожи и богини, старая вонючая сучка?
— Я всё сделаю, чтобы заслужить это! Я тебя люблю, госпожа! — торопливо заверила я Кристину, сама начиная верить, что всё — именно так, как я говорю. — Особенно люблю твою «киску» и твою попочку! Приказывай, что мне делать? Я стою перед тобой на коленях и не смею смотреть тебе в глаза. Я не достойна этого. Я твоя сучка и подстилка. Вытирай об меня ноги, госпожа! Я хочу жить в твоём туалете, можно? И всегда буду смотреть, как ты писаешь и какаешь. И после того как ты покакаешь, любимая моя, можно мне подлизать твою попочку? Я заслужила это счастье?
— Продолжай, не отвлекайся, я скоро кончу, — с придыханием выдавила Кристина, извиваясь и вибрируя всем телом. — А моим унитазом ты будешь потом. Так и быть, ты заслужила это. Да, я разрешу тебе лизать мою попочку после туалета. Когда я захочу какать, я вызову тебя к себе домой, и ты сделаешь всё, что я захочу! Хочешь съесть мои какашки, старая шлюха?
— Я просто мечтаю об этом, моя девочка, — простонала я от наслаждения, не отрывая языка от её влагалища.
Кристина от чего-то вдруг разозлилась, сжала двумя руками моё горло и стала по настоящему душить.
— Что ты сказала? Как ты посмела оскорбить меня, сучка? — кричала она как сумасшедшая, зло вылупив вылезающие из орбит глаза. — Какая я тебе девочка? Да ещё — твоя? Ты что, — ебёшь меня? Или это я лижу твою пизду? Запомни, ебали меня другие и я уже давно не девочка, и тем более, — не твоя! Это ты моя шлюха и подстилка, вылизываешь сейчас мою «киску», а скоро будешь лизать попу после того, как я посру. И я буду срать прямо в твой вонючий рот, поняла? Иначе я исхлестаю тебя розгами по всему телу! Буду мучить, и стегать по грудям и по лицу. Я изуродую тебя, тварь, если ты ещё хоть раз назовёшь меня своей девочкой!!!
— Прости, миленькая, родненькая, сладенькая, не бей меня слишком жестоко! — взмолилась я, задыхаясь и жадно глотая воздух оскаленным в некрасивой гримасе ртом. Я не на шутку испугалась, что она может сейчас осуществить свою угрозу, и в припадке безумной ярости действительно задушит меня. У меня похолодело всё внутри, по телу выступил колодный пот, и потяжелело внизу живота.
Она отпустила моё горло, дав отдышаться. Продолжив орудовать языком, я довела её до умопомрачения. Кристина вдруг задёргалась всем телом, дико заорала, как будто её резали — я даже испугалась, что могут услышать соседи. И тут она стала кончать. Руками она ещё сильнее прижала моё лицо к своему влагалищу, вдавила его в самый низ животика.