угодил.»
Авдотья подала неизвестно мне блюдо, вроде как мясное. Запах у него был чуть острый, на вкус показалось немного жестковатым, но приятным. Я даже не заметил, как проглотил всю порцию. На мой вопрос о том, что это за мясо, Авдотья весело ответила:
— С быка оно. Да ты ешь, оно полезно — дрючок от него будет стоять как каменный.
Неплохо подзаправившись, я почувствовал прилив сил, спать совершенно не хотелось. Пока я пил квас, Авдотья успел помыть посуду и села рядом со мной на стул:
— А правду Дашка говорит, что у тебя там все гладко выбрито?
Я чуть не выплюнул квас обратно в кружку. К таким шуточкам не привыкнешь. Авдотья между тем продолжала:
— А ну покажи, нам простым деревенским бабам уж очень охота глянуть как оно-то.
Ммм... А как же ваш муж? — вкрадчиво спросил я.
Муж? Чего он тебе сдался? Его ведь нету сейчас, что за него вспоминать!
«Что-то это уже совсем не похоже на шутку. — подумал я. — Но если она уж так достала своим юмором, то и сделаю, что она просит. Пускай еще посмеется, мне-то что?»
Я поднялся из-за стола и встал прямо перед сидящей Авдотьей, которая сразу заулыбалась, глядя на меня:
— О, молодец! Правильно, чего резину-то тянуть? Только ты давай, тогда и рубашку сначала скинь, чего уже мелочиться?
Я стянул через голову рубашку и бросил ее на стул. Пару секунд я не решался снять штаны, но потом одним движение спустил их. Авдотья Ивановна не стала снова отпускать шуточки, а вместо этого придвинулась поближе ко мне. С довольным выражением она стала разглядывать мой выбритый лобок и мошонку. Но одним осмотром она не ограничилась: мои яйца тут же оказались в ее руках. Авдотья осторожно их сжала, пробуя гладкость кожи, затем принялась щупать мои бедра и зад. Она даже развернула меня к себе спиной, чтобы рассмотреть меня со всех сторон.
— Ты гляди, и тут все гладенько! — сказала Авдотья, проведя пальцем между моих ягодиц. Своими настырными пальцами она бесцеремонно раздвинула мои ягодицы. — Может и мне так сделать? Ну да ладно, сейчас и я тебе кое-чего покажу.
Авдотья встала, повернулась ко мне спиной и оперлась руками на стул, расставив свои мощные ноги:
— Давай, чего ждешь? Я же знаю, что тебе уже давно не терпится пощупать мою задницу.
Возбуждение было настолько сильным, что меня чуть ли не трясло. Я подошел, погладил широкую спину, а затем задрал платье. Белые трусы плотно обтягивали огромный округлый зад. Я взялся за резинку трусов и потянул их вниз. Авдотья свела ноги вместе и быстро задвигала ими, пока трусы не соскользнули на пол, где она их ловко подцепила носком и откинула в сторону. Затем она снова приняла прежнее положение, только пошире развела ноги.
Я прикоснулся к этим большим полушариям, таким мягким и податливым. Мял их, гладил пышные белые бедра и небольшой свисающий животик. Дальше я присел на корточки и принялся целовать и облизывать эти восхитительные половники.
Авдотья вскоре застонала под моими ласками, ее ноги стали подгибаться в коленях. Она старалась посильнее выпятить зад навстречу моим рукам. Время от времени она приговаривала:
— Ох, хорошо. Вот так, сделай тете Дуне приятно.
В конце концов она не выдержала: Авдотья просунула руку между ног и раздвинула пальцами свои толстые половые губы, открывая вход в розовую пещерку:
— Давай уже, не томи. Засади Дуняше, да поглубже, по самые шары.
Я приставил головку к горячему влажному входу и легко вошел внутрь. Авдотья громко вскрикнула на весь дом, отвечая на мое вторжение. Пригнувшись к ее спине, я помял через ткань ее массивную грудь, ощущая в руках столь приятную тяжесть.
Поначалу я двигался осторожно и размеренно, но чересчур возбужденная женщина стала меня умолять прибавить жару:
— Быстрее, давай по полной! Отдрючь меня хорошенечко!
Такие слова из уст взрослой, сорокалетней женщины меня еще больше завели. Я крепко ухватился за нее, сжав мягкую
