думаете, когда это произойдёт?» — говорил кто-то из соучениц. — «Профессора — не вы, и в туалетах не дрочат,» — бросала тогда в ответ Алексис, но кто знал, что может случиться именно так?
Внезапно Алексис услышал быстрые шаги, затем хлопок дверцы соседней кабинки, а за ним шорох одежды. Открыв глаза и поспешно закрыв дверцу перед собой — на этот раз на щеколду, чтобы её наверняка никто не открыл снаружи, он вновь принялся терзать свой член, изо всех сил сдерживая стоны. Когда же из соседней кабинки донеслись первые стоны лектора, Алексис уже не сдерживал собственные — ему не нужно было объяснять, что делает мисс Стоун, отделённая от него тонкой пластиковой стенкой. Он ласкал себя, зная, что за этой стенкой его лектор делает то же самое, и это лишь подхлёстывало его вызванное гормональным взрывом возбуждение. Это был словно секс со своим учителем — только это был самый безопасный из видов секса, какой Алексис мог себе с ней позволить.
Первым кончил он, со стоном забрызгав спермой грудь своей футболки, а вскоре он услышал оргазмический стон мисс Стоун рядом. А затем стало тихо... и в этой тишине на Алексиса навалились стыд за то, что только что произошло, и страх перед тем, что будет дальше. Что сделает с ним мисс Стоун? Расскажет ли она об этом, заставив Алексис бежать с Марса как можно дальше? Нет, только не сейчас, только не когда Алексис только что встретила Виктора! А если мисс Стоун побоится разрушить собственную карьеру, но будет мстить Алексису за пережитое ей унижение до самого конца учёбы?
Алексис старался быть тихим, словно мышь, будто ожидал, что тогда мисс Стоун забудет о его существовании. «Пусть она просто выйдет и пройдёт мимо, тогда я смогу вернуться в аудиторию!» — мысленно взмолился он, но и из её кабинки не доносилось ни единого звука. Похоже было, что в её душе тоже бушует буря чувств, но к добру ли это было или к худу?
Просидев ещё сколько-то минут и не дождавшись ни звука, Алексис осторожно сказал:
— Мисс Стоун?
— Алексис? — отклинулась она, тоже нерешительным голосом.
— Вы... расскажете обо всём декану? — спросил Алексис, внутренне сжимаясь и боясь услышать «да».
— Я что, с ума сошла? Сломать себе карьеру, а тебе жизнь? Ты не виноват, просто так получилось... — она вздохнула.
— Спасибо! — с огромным облегчением выдохнул юноша. — Извините, пожалуйста... Я... я не знаю, чем оправдаться...
— Слушай, как тебя вообще угораздило? — Алексис услышал шорох одежды за стенкой.
— Понимаете... — Алексис, помедлив, встал и принялся натягивать брюки, — одна из учениц пришла из туалета и села позади меня... и она была в грязных трусиках, и я почувствовал её запах. Можно, я не буду называть её имя? Не наказывайте её, пожалуйста. Я даже не знаю, кто именно это был, я только запах почувствовал, — решил соврать он для верности.
— Не буду, — ответила мисс Стоун. — И ты, пожалуйста, не говори ей, что из-за неё чуть не произошло.
— Конечно, я никому ничего не скажу, — ответил Алексис. — Я боялся, что... что или я не смогу противиться своим гормонам, или вы, — виновато добавил он, натянув брюки, но ещё не решаясь открыть дверь.
— Я тоже, — услышал Алексис голос мисс Стоун. — Но, похоже, иногда сексуальные табу сильнее гормонов, — парню показалось, что она через силу улыбается. — Слушай, а почему ты не в мужской туалет побежал?
— Ой! — Алексис покраснел и с чувством стукнулся головой о дверцу. — Я идиот! Меня хватило только на то, чтобы добежать хоть докуда-нибудь; о том, что нужно в мужской, я просто не подумал!
— Ну, в следующий раз постарайся выбрать мужской, — посоветовала мисс Стоун. — Чтобы не случилось ничего непоправимого.
— Обязательно, — ответил Алексис и, замолчав, услышал удаляющиеся шаги. Подождав для верности ещё секунд пять, он выбрался из своей кабинки и подошёл к зеркалу. Достав пару салфеток, он стёр сначала помаду с губ — в своей женской «ипостаси» он
