губы, клитор, лобок, живот и все вокруг. Глубоко вздохнув с наслаждением, он протянул с улыбкой: «Ну и кто из нас свин?»
Я издала горестный звук, не отрывая рук от лица.
— Ты бы видела свою драгоценную рубашку теперь, зассыха
Он стащил меня за подол со стола (ну почему всегда он хозяин положения!). Мокрыми руками оторвал мои руки от лица (изрядно потрогав мой лоб и щеки — вымазываться — так вымазываться!) и целуя меня влажным, головокружительным поцелуем откинул за воротник рубашку на стол.
— Иди, умойся перед завтраком.
Он звонко шлепнул меня по попе, а сам, скомкав мою одежку, стал вытирать ею со стола.
Я грустно проводила глазами в последний путь любимую шелковую блузу.
Он обернулся и место его подтянутого пухнатого зада, я увидела красный как у кобеля, все еще торчащий член.
— Мне тебя проводить что ли?
Прищурившись, спросил он вкрадчивым и сладким голосом.
Я вылетела из кухни.
