ней сделать? Не думал, что земные девушки бывают так наивны.
— Так вот в чём заключается обряд! Извращенец, негодяй, змея! — Продолжает сопротивляться мне и махать ногами. Значит, всё-таки, догадалась. Но теперь слишком поздно что-то менять.
— Ну, почему все мои женщины так кричат? Может, тебя успокоить?
Когда я проговорил заклинание две, появившиеся из воздуха небольшие змейки, обвили её стройные ножки. Скользя по ней, они угрожающе зашипели. Почувствовав на своих ногах что-то слизкое, девушка испугалась и сильно закричала, замерев в оцепенении.
— Убери их от меня! — Завопила в панике Эмили.
— Пока нет. Если будешь послушной, я скажу волшебное слово, и они уйдут. Если продолжишь брыкаться, то они укусят тебя.
Осознав свою беспомощность, брюнетка заплакала. Её руки расслаблено опустились на подушку, а слёзы впитались в чёрную ткань. Она полностью была вся напряжена.
— Не могу поверить, что ты соврал мне! — Вторил её тонкий голосок.
— Ч-ч-ч-ч... — Прошептал я ей у самого ушка, чтобы успокоить. — Это не так. Я просто от тебя это утаил. Но я же всё исполняю, что зависит от меня. Я просто не сказал, какими методами буду это делать. — Пройдясь по ушной раковине, я прикусил мочку уха и услышал тихий девичий стон. Когда она поняла, что прокололась, прикусила нижнюю губу.
— Не с-с-стоит себя с-с-сдерживать. Этим ты с-с-себе только вредиш-ш-шь...
Мои зрачки стали вертикальными, а язык длинным и раздвоенным. Я посмотрел на её пухлые губы и поцеловал их, как тогда при нашей первой встрече. Потом плавно перешёл на шею, пытаясь хоть немного успокоить девушку.
— Ты не плакала, когда я впервые поцеловал тебя. — Продолжал обсыпать нежную кожу поцелуями.
— Я вас боюсь... — причитает вслух.
— Поэтому ты и плачешь. Только перед демонами или своим хозяином мы можем показать свои слабости, но не перед людьми. Когда демон чует опасность или соперника, гораздо сильнее его, он, сам того не подозревая, начинает нервничать и бояться за свою шкуру. Реакция может быть разной. Но, понимаешь, мы так же можем играть со своими чувствами: плакать или сопереживать. Это как актёрская игра. Стоит этому только научиться. И человек уже начинает нам по-настоящему верить. Это тебе первый урок... — На последних словах целую ключицу и глажу живот. Мышка расслаблено выдохнула. Мне уже начинает нравиться эта игра. Но в процессе таких игр я теряю контроль над собой и терпение. Потеряв остатки совести, разорвал на ней это платье, практически полностью оголив перед своими, и без того, бесстыжими глазами.
Хоть глаза у мышки и завязаны, но она всё прекрасно слышала и ощущала. Отвернув голову в сторону, она покраснела, но не закрылась от меня руками, что очень меня удивило.
— Ты у нас, оказывается, не из стеснительных. — Растягивая слоги, любуюсь этими прекрасными формами. Всё, как я и предполагал: изящная ключица, упругие небольшие груди и осиная талия. Хулиганя, я по-хозяйски прошёлся рукой по прекрасному телу, касаясь шеи, ложбинки между грудями и живота. Остановившись чуть ниже живота, перебираю пальцами, задевая тоненькую ткань трусиков. Девушка немедленно, среагировав, попыталась закрыть от меня своё нагое тело, но я сразу успел перехватить её руки, схватив за запястья. А змейки, обвившие её ножки, угрожающе зашипели.
— Ой, ну надо же, оказывается ты у нас с-с-скромница. Ну, ничего...
Секунда и раздался звук рвущейся ткани, а после него и женский крик. Эмили тяжело задышала.
— Что ты так? Я только начал. Если будешь так волноваться, то будет больно... — погладив её по бокам, я остановился на бёдрах и сжал их. Очередной возбуждённый стон вырвался из губ рабыни.
— М-м-м, какой голосок. Хочу ещё его ус-с-слышать... — и подушечками пальцев прошёлся внизу живота, опускаясь ещё ниже, наслаждаясь гладкой кожей, и дотронулся слегка до клитора. И снова этот дурманящий сознание стон. Как же он меня сводит с
