чувство, как расслабляется сфинктер, жопа расширяется и заполняется его хуем — и от этого захватывало дух! Он слегка вынимал, а потом вводил глубже, снова чуть назад, и ещё глубже, и ещё, и ещё... Наконец хуй вошёл весь, я почувствовал, как его яйца коснулись моей промежности... И он стал меня ебать! Ни с чем не сравнимое ощущение — хуй медленно выходит из жопы, и так же медленно, но уверенно и мощно входит вновь до упора... Потом выходит всё больше, а входит всё быстрее, и я с восторгом чувствовал, какой у Серёги большой, толстый и сильный хуй, с каким удовольствием он натягивает, насаживает на него мою раскрытую жопу!... — Тебе нравится?... ебать меня... — Да... да... Вот это очко у тебя... В такую жопу только и ебать!... Я же говорил, понравится тебе... Сам смазал, раком встал... Да... вот ещё, вот!... — Ебёшь меня... в жопу... да... Никогда не было так хорошо... У тебя хуй для меня... — Классно стоишь... И ебёшься классно... Серёга ебал всё быстрее, держа меня за жопу и до упора засаживая в неё свой хуй. Внутри уже всё горело, ноги начали дрожать — и вот в мою жопу брызнула сперма, она выстреливала раз за разом, понемногу ослабевая и переполняя меня... Как только Серёга вышел из жопы, я опустился перед ним на колени и стал целовать ему хуй, слизывать с него сперму, брать в рот, посасывать... — Вот это да!... сразу из жопы в рот берёшь... и в душ не надо... нифига себе! — А это тебе вместо спасибо... Клёво, да?... Всегда буду так делать. — Давай в душ, и пойдём на кухню, покурим. — Не, мыться не пойду. Пусть так будет, мне по кайфу, полная жопа спермы, — я засмеялся. — Ты же тоже рот не полоскал... Мы сидели на кухне (я постелил на стул полотенце), курили, разговаривали. — Надо придумать чё-то, приготовить... Встретить хочу маму как положено. — Да вагон времени ещё, успеешь... Соскучился? — А то... Три недели почти. — Слышь, Серый... А ты за ней подглядывал? Я так за своей вовсю... — Да подглядывал, конечно... Много раз... В ванной, в туалете. — А видел совсем голую? — Ну говорю же — в ванной... Даже видел, как она себя дрочит. — И сам на неё дрочил? — Ну а чё, просто так смотреть, что ли? — А вот так, близко, чтоб пизду, жопу всю? — Не, близко только в трусах и в лифоне... А чё спрашиваешь? Сам-то свою так видел? — Ещё как видел, как тебя сейчас. Совсем голую. И дрочил тоже. А вот сейчас уже не дрочу. — Так понятно, сейчас-то есть куда сперму девать... — Не, не понял ты нифига. Мне и дома дрочить не надо. Мама мне сама дрочит. — Ага, ещё чего-нибудь придумай. Так я тебе и поверил... — Я тебе чё, врал когда? Короче... Мы с ней ебёмся, понял? — В смысле?!... — Чё «в смысле»? Ё-моё, какой ты трудный, хоть и здоровый. Говорю тебе, она со мной ебётся — и в пизду, и в жопу. И она у меня хуй сосёт. Вчера перед сном, кстати, отсосала. И мы вчера не из кино возвращались, а с откоса, я её там ебал. — Ты, Вован, это... Слишком-то не завирайся, а то в табло получишь. — Ну и пошёл ты... Я же тебе как другу... Самый секрет... Я поднялся и направился к выходу. — Слышь, Вов, постой. Значит, так. Моё слово: докажешь, что правда — с меня желание. Любое. Не докажешь — будем драться. И я тебя поломаю. — Лады. Телефон где, в твоей комнате? Давай, пойдём... Ситуация стала напряжённой, но одновременно и очень волнующей. Тем более, что хуй у Серёги снова стоял. Я набрал наш номер. — Алло, мам, это я. — Что, милый? — Мы тут с Серёгой говорили... О тебе... Он не верит, чуть не в драку... Мама немного помолчала... — Знаешь что... Ты зайди-ка домой не надолго. — Ладно, сейчас. — И трубочку дай Серёже. Я подозвал его поближе, держа трубку так, чтобы нам обоим было слышно и показал ему, чтоб он ответил. — Да, тёть Ляль, здравствуйте! — Здравствуй, Серёжик. Отправь моего сюда, и подожди немножко, хорошо? — Ага, понял, конечно... Короткие гудки. Я надел шорты, потрогал Серёгин хуй, подмигнул ему и пошёл домой, думая о том, что же из всего этого выйдет, и чувствуя, как по ногам потекла сперма. Мама сидела за столом одетая, накрашенная и причёсанная. Она
