это слёзы паренька, только что скатившиеся с его щёк и упавших на листок, который станет его проклятием и мукой, болью с примесью печали о той, которая его первая покинула.
Можно осуждать, можно сочувствовать, писать, говорить и думать, но человек, на это решившийся, сам выбрал свой путь и конец. Лишь только трагедия в душе паренька не уйдет никогда.
Каждый год он будет крутить клочок бумаги, разворачивать его, читать снова и снова, задавать вопросы: «Почему?», «Зачем?», «Как?», но никогда не найдет ответов на эти вопросы, ведь та, которая могла ответить, уже давно не с ним...
Вы либо безнадежно глупы, либо искусно притворяетесь.
С того рокового дня прошло много дней и бессонных ночей, руку так жгло до сих пор от его прикосновения... печаль, лишь печаль и грусть о нём, ведь с тех самых пор Кукла так и не посмотрела в сторону Кирилла, всегда в сиянии шика и роскоши, в окружении вереницы поклонников, мимо проходя в тёмных очках, в которых лишь темнота и пустота, оставляла бедолагу со щемящим чувством в груди, похожим больше на кол, и раз за разом методично со свойственным безразличием вбивала посильнее...
Порой Кириллу казалось, что он сходит с ума, логические цепочки были не логичны, все доводы «против» обрубались на корню, а доводы «за» казались слишком иллюзорными... Перемены в его поведении стали очевидны не только Марии, но и другим ребятам:
— Что, Машка, говорил я тебе, твоего дружка надолго не хватит, теперь как преданный пёс, наверное, готов спать у ног Куклы, а на кой ты ему сдалась, а Машка?! — разразился хохотом Федька, теперь задира брал реванш и упивался уязвлённой злостью королевы бала, для которой праздник, по всей видимости, подходит к концу.
— Ты бредишь, козёл! Ещё только одно слово — и скажу Кире! Что глаза вылупил, маленький ублюдок? Думал, я дам спуску твоей шизофрении? Сам ты кто — пёс, лакей или просто мразь, недостойная даже у его ног спать? Всё ходишь с важным видом, а сам-то всё не знаешь, как пристроить своего дружка, в его туннель любви... Что заткнулся? Ты мордой не вышел, ты никто и имя твоё никак, ты просто... — в этот момент Федька размахнулся, пытаясь дать одуревшей от собственно желчи Машке в бубен, но его руку вовремя перехватил Киря и с размаху засветил ему в ухо.
— Ты охерел, ты на кого руку поднимаешь, а? — но его лицо скорей было недоумевающим, чем злым.
— Да, Киря ты представляешь, что вытворяет... — запричитала подружка, окрыленная мыслью, что не все ещё потерянно.
— Ты-то рот закрой, я половину слышал, что ты тут несешь, а вообще сами разбирайтесь, — парень резко развернулся и ушёл.
Все как вкопанные стояли, не поняв, что произошло. Машка опомнилась раньше всех, побежала за Кириллом и догнала ведь, зараза!
— Киря стой, да стой же ты, Киря! — окрикнула девушка его.
— Что тебе? — раздражение.
— Разве все они не правы, и я не права, что Кукла тебе нравится? — нервы на пределе, ещё бы, такая щекотливая тема, только не смешно что-то вовсе.
— Правы! — округленные глаза Машки. — Только вы в этом видите что-то извращенное, что-то ненормальное, а разве человек не может просто нравиться, что должен быть подтекст? — Киря подумал, что удачно завернул и выкрутился, тем более самый удачный ход — это не оправдываться, а сказать полуправду, устраивающую обоих.
— А что тут нормального, это же Кукла! На что ты рассчитываешь? — в полной растерянности пролепетала Машка.
— А должен? — смешок.
— В смысле?
— Рассчитывать. Маша, не тупи! — да, ситуация действительно уморительная.
— Я тебя не понимаю, ровным счетом ничего не понимаю, что с нами? — ход конём.
— А что с нами? — ловкий блок.
— Ты издеваешься? — девушка развернулась и хотела было уйти, но парень резко развернул её к себе.
— Слушай меня внимательно, если хочешь быть со мной, тогда выкинь всё это из головы и не доставай, ясно?! — жёстко подытожил парень.
— А что другие? — с тревогой в
