добравшись до низины, я пошёл по влажной кромке. Углубляться в эту сырость совсем не хотелось, но я знал относительно сухую тропу через корбы, туда и шёл. Неожиданно пёс поджал хвост и спрятался мне за ноги. Это что ещё за новости, неужели медведя или волка почуял? Я остановился и посмотрел туда, куда нервно поглядывала собака. Разглядеть что-либо в тёмном, увешанном лишайником ельнике было трудно, но когда глаза немного привыкли к полумраку, впереди, между стволов возник волчий силуэт. Я посмотрел в бинокль, и по телу прошёл неприятный холодок. Волк медленно приближался к прислоненному к ёлке полулежащему человеку. В первую минуту я не смог понять, жив он или нет, но в следующую секунду ветер донёс до меня тихий голос. Парень позвал волка и дёрнул воротник куртки, открывая хищнику горло. Благо, волки в конце лета не голодают, поэтому серый, к счастью для этого идиота, кидаться не спешил. Я выстрелил в воздух и, проводив взглядом удирающего волка, полез к парню напрямик, через бурелом.
Добравшись до парня, я опустился рядом с ним на колени и попытался определить, нет ли у него серьёзных травм. Он был в грязной, мокрой одежде, джинсах и тёмно-зелёной куртке. Лицо в кровоподтёках и ссадинах, рассечена левая бровь.
— Ты встать можешь? — вопрос «что случилось?» был сейчас явно не ко времени.
— Оставь меня, — парень скосил на меня глаза и чуть слышно вздохнул.
— Ты что, дебил? Встать можешь, я тебя спрашиваю! — я уже начал терять терпение.
— Если бы ты знал, кто я, не стал бы мне помогать... — мне показалось, что он сейчас заплачет.
— Так просвети меня! Кто ж ты такой, убийца Кеннеди или сокрушитель вселенных?
— Я шлюха. С мужиками трахаюсь, — всё так же тихо и безучастно к своему спасению ответил незнакомец.
Признаться, после такого ответа я даже свою бритую башку почесал от удивления. Но долго задумывать не стал: может, он вообще бредит. Да и в любом случае, не бросать же его тут.
Взяв парня под руку, я помог ему подняться. Он пошатнулся, но довольно уверенно пошёл вперёд, сильно на меня опираясь. Я быстро коснулся свободной рукой его лба — он горел.
То и дело ругаясь на лающего Ареса, я довёл парня до дома и сразу поволок его в баню. Погода меж тем испортилась окончательно, похоже, должен был пойти ливень или начаться гроза. Быстро смыв грязь и кровь с молодого тела, я завернул страдальца в банное полотенце и отнёс его на руках в дом. Там у меня имелись четыре гостевые комнаты для приезжавших охотников, в одной из них я и устроил парнишку. Пёс улёгся рядом с кроватью и с интересом наблюдал за моими действиями, благо уже не лаял.
— Тебя как зовут? — спросил я, заметив, что моя находка смотрит на мир уже более осмысленно.
— Саша, — и он опять замолчал.
— Я Егерь.
Первым делом я сунул Сашке под подмышку градусник и опять углубился в аптечку. Надо было найти, чем сбить температуру, а в том, что она была, сомневаться не приходилось. Во-вторых, надо было обработать повреждения на коже. Все они были поверхностными, но в дезинфекции нуждались. Ссадины и царапины были, в основном, на лице и кистях рук, тело же покрывали разные по величине синяки. В общем, не смертельно, он молодой, должно было достаточно быстро зажить.
Звонить в город и сообщать о происшествии я не спешил. Неделю назад шли дожди, и дорогу сюда размыло основательно, машина пока не пройдёт, если только трактор. Ничего, справлюсь, не в первый раз, выхаживать охотников уже приходилось, даже с огнестрелами. За три года в должности егеря я стал по совместительству неплохим фельдшером.
Сделав для пациента всё, что было в моих силах, я укрыл его одеялом и пошёл заваривать чай. Арес встал, злобно рыкнул на парнишку и поспешил за мной.
Вернувшись в комнату с двумя кружками, я помог Сашке сесть, опираясь спиной на подушку, и вручил ему горячее питьё. Он благодарно посмотрел на меня светло-зелёными выразительными глазами
