Радетеля арестовали! — Он хлопнулся на скамейку, выдохнул. — Радетель, говорят, из либерти!
— Шутки дурацкие! — Я натянул трусы, ощущая как ласково прокатилась ткань по телу. Всё-таки приятная эта штука — новый материал. Не так натирает в пахе, когда на тебе сухой нитки нет, не давит швами на яйца при работе противоперегрузочного костюма. — Скажи Мерину, что шутки у него дурацкие! — Сам с Мерином не раз разыгрывал своих сокурсников.
— Честно! — Коротыш вскочил, сунул в карман руку. — Сейчас покажу! У меня тут...
— Кадеты! — Голос грохнул в раздевалке. — Всем курсам на общее построение!
— Вот, видишь!? — Коротыш подал мне куртку, пояс. — Бежим.
Мокрая голова не смотрится в первом ряду, отчего меня засунули в задние ряды нашего отряда пилотов третьего курса. На общей палубе стояли коробки отрядов пилотов первого, второго, третьего курса. Четвёртый, пятый курсы были недавно расформированы, с досрочным выпуском. Новые планеты, новые владения корпораций требовали людей. И им давали то, что они хотели. Вот и на этот раз дали. Досрочно. Специалистов, после третьего года обучения. А пилоты и прочие там, желающие ими стать, сами выберутся из общей массы, сами проложат себе дорогу. Сдавай на квалификацию и вперёд! Если будешь жив к тому моменту.
— В нашей школе произошло ужасное событие! — Директор вышагивал прямыми ногами вдоль строя, голос его доносился до каждого в этом большом зале. И не потому, что он пользовался микрофоном. Его голос, привыкший перекрикивать работающие двигатели, был лучше любого микрофона. — Среди нас оказались предатели. Среди наших кадетов и преподавателей сформировалась кучка, которые посмели обсуждать в наших стенах саму идею либерти! Самую вредную и самую опасную для понимания своего места в нашем обществе!
Слушавший эту речь куратор нашей группы кивал каждый раз, когда Треугольник вновь и вновь обрушивался на неведомых сторонников либерти в нашей школе. Я же подсыхая, внимательно следил за реакцией нашего куратора, замдиректора по культуре, председателя выпускной комиссии. Они не разговаривали, а просто сканировали ряды кадетов, вглядываясь в задние ряды. Выискивали сочувствующих?
— Итак! Из школы отчислены с передачей в ведение управления общественного спокойствия! — Треугольник остановился, вытащил из кармана список. — Кадет первого курса...
Опять этот вездесущий УОС — Управление общественного спокойствия. Мы переименовали УОС в УПС — управление публичного спокойствия, так как именно они держали под контролем публичные дома на самом оживлённом месте этого поселения на пустынной планете, выжигая, образно и на деле, всех конкурентов в этом бизнесе. И теперь шестеро кадетов первого, второго и нашего третьего курса попали под их каток. Среди преподавателей сторонниками либерти оказались Радетель и Пупс, инструктор по выживанию. Мда. Дела. И преподаватели замешаны. Хотя, какие они либерти?
Закончив речь гневной тирадой, что такого школа ещё не знала, директор объявил, что третий курс досрочно выпускается. Экзамены через месяц. Обо всём остальном будем проинформированы дополнительно. Едва мы зашуршали, пытаясь обсудить такую новость, Треугольник, пахнув огнём злобы, проинформировал, что весь курс, без исключения, отправляется в распоряжение транспортных перевозок и кто куда попадёт, то одной судьбе известно. Кто-то охнул, кто-то засмеялся. «Правильные» кадеты сразу посерели. Мне же было как-то даже весело. «Особо бешенному» Лорри дорога итак светила только в грузовики. Мне так и говорили — «Слушай, Николас, на коммерческие тебя не возьмут — нет знакомств. На планету не посадят — навыки пилотирования хорошие. Тебе прямая дорога в грузовики!». Отчего прежняя кличка Николас-мусорщик, потому, что я попал на орбитальную платформу школы на мусоровозе, проходившем мимо, поменялась на Николас-лорри, или просто, по-свойски,
