История третья. Спокойной ночи, малыши.
Прошло несколько дней. Никто не вспоминал о том, что с нами произошло, все старались вести себя, как обычно. В один из ничем не примечательных вечеров, мы втроем сидели в беседке. Друзья дали послушать модную и редкую в то время кассету — «Браты Гадюкины». Магнитофон на круглых батарейках в который раз рассказывал о том, что «Карпаты знов програлы футбол». Песня эта доставляет мне и по сей день. Слышу ее — и перед глазами события тех летних беззаботных вечеров в нашем дворе.
Темнело. Марина засобиралась домой. Ее мама не любила, когда она приходила поздно. У меня же с этим проблем никогда не было. Я мог гулять хоть до утра, главное — родители должны знать, где я, и с кем я.
У Насти бабушка была более строгая, но, как правило, позволяла ей быть на улице допоздна.
Мы остались с Настей вдвоем. Она сидела, прислонившись к спинке скамейки.
— Можно, я лягу?
— Ложись.
Я лег на скамейку, голову положил Насте на колена. Я любил так лежать. В этом не было ничего предосудительного, и в то же время — было нечто интимное. Иногда Настя зарывалась мне в волосы рукой и гладила затылок. Мне очень нравилось это ощущение комфорта и полного умиротворения.
Так было и в этот раз, я лежал у нее на коленях, а Настя массировала мне голову.
После очередного витка Гадюкиных я спросил:
— Слушай, а ты после, ну, того раза, трогала себя?
Пауза. Рука на голове замерла. Потом снова продолжила свои движения, и я услышал желанное «да».
Стало еще уютнее. Я снова спросил:
— А часто?
Она, немного подумав, сказала:
— Ну да, каждый день.
Мой член начал напрягаться. Я снова спросил:
— А когда ты этим занимаешься?
— Вечером, перед сном. В кровати. Иногда утром.
— Классно, доводишь себя до оргазма, а потом ложишься спать?
— Ну могу немного передохнуть и продолжить дальше.
— Да? Здорово! И можешь несколько раз подряд кончить?
— Ну да, если постараться.
— Вот это да! Я так не могу. Как только кончил — все, больше не хочется.
— Да? Так ты только один раз в день можешь?
— Нет, почему же. Могу много раз: утром, днем, вечером. Только после каждого раза желание на какое-то время пропадает, потом снова возвращается.
Опять замолчали оба. Но тема была очень интересной, я решил продолжить:
— А ты во время, ну, когда себя трогаешь, о чем думаешь?
— Ну так, о разном.
— Вспоминаешь отрывки из порнухи?
— И это тоже.
— Да? А что еще? Представляешь себе что-то?
— Ну да.
— Расскажешь?
Она смутилась. Говорит, что-то ты любопытный сегодня слишком.
Я говорю, — Ну тебе же тоже эта тема интересна, давай друг другу расскажем, кто о чем в этот момент думает.
— Ну рассказывай, — отвечает.
— Ну я у тебя уже ведь спросил, ты начинай.
Она немного поколебалась, и говорит:
— Ну разное представляю. Как меня ласкает мужчина, как мы лежим рядом, обнимаемся, целуемся, касаемся друг друга частями тела.
— Хотел бы я быть на месте этого мужчины.
И тут она говорит:
— Так я тебя и представляю.
Я подскочил, как ужаленный. В голове все перемешалось. Как? Неужели? Она хочет, чтобы мы с ней в одной кровати...
Сижу рядом с ней, поворачиваю ее к себе, чуть наклоняюсь вперед, смотрю в глаза и спрашиваю: «Прикалываешься, да?»
А она глаз не отводит и отвечает: «Нет».
Я обнимаю ее одной рукой и начинаю целовать. Мы целуемся крепко, долго не отрываемся друг от друга. Но так сидеть неудобно.
Она приподнимается со скамейки и садится мне на колени боком. Обнимает меня за шею двумя руками и целует. Я обхватываю ее руками и сильно прижимаю к себе. Она подается всем телом. Наши губы раздавлены, они режутся о зубы. Мне кажется, что я уже чувствую привкус крови во рту.
Отрываемся друг от друга, чтобы вдохнуть воздух.
— Я тоже о тебе думаю.
— Правда?
— Конечно.
Левой рукой обнимаю ее за спину, а правую ложу ей на грудь.
Настя не противится. Наоборот,
