Скидульф Убийца Знатных — известный викинг в Хедебю, громадный, повыше, чем его сопалубники, с длинными светлыми волосами, бородой и усами. Сейчас он налегал на весло драккара, под плеск воды и свист стрел кривичей. Волхов — достаточно большая и богатая река, по ней туда-сюда снуют судна, лодьи местных князей, купцов и прочих людей, и тут есть чем поживиться. Трувольд Кабан, ярл, вождь викингов, сейчас вознамерился ограбить небольшой городок кривичей, спустившись вниз по реке из Ладоги.
Скидульф чувствовал, как в нем разжигается жажда крови. Он был матерым викингом и часто ходил в вики со своим ярлом, убивал, грабил... Но каждый раз был для него словно первый. Перед дракой появилось небольшое волнение, но затем ярость затопила все остальное. Он уже был облачен в кольчугу и в очкастый шлем из Гермундбю. Его щит висел на борту, справа от скамейки-рума, и в него уже воткнулось несколько стрел.
Из пристани городка вышла одинокая лодья. Конечно, она могла переубедить викингов нападать: потери, которые понесут северяне в бою с кораблем, будут слишком велики, и Трувольд не сможет взять город. Однако с отставанием в полверсты за первым драккаром идет еще один. На каждом по шесть десятков бойцов, могучих и бывалых. Как раз к тому времени, когда все воины на лодье будут убиты, вторая команда высадится в порту и возьмет ворота небольшого городка, огороженного частоколом в два человеческих роста.
— Оружие к бою! Весла задрать! — заорал кормчий, и викинги исполнили команду. Скидульф зарычал, чувствуя, как его заполняет ярость Одина. Он выхватил меч, снял с борта щит и встал в один строй с остальными у левого борта.
Несколько крюков взмыли в воздух, зацепились за деревянные борта и притянули друг к другу корабли. В это время несколько лучников и копейщиков метали свои орудия, и один из славян упал, пронзенный хогспьётом.
Треск дерева, и нурманы, зарычав, вскочили на скамейки и прыгнули на вражескую палубу. Скидульф метнул прежде себя свой щит, который приняли на копья, вскочил на него, оттолкнулся еще и перелетел через строй кривичей.
Он приземлился ловко, на обе ноги, присел и развернулся, взметнув руку. Один из безбронных славян, что стояли позади строя, вскрикнул и припал на разрезанную ногу. Викинг отобрал у него щит и врубился в гущу врагов, раздавая удары направо и налево. Его кольчуга вместе со шлемом весили целый пуд, но он не чувствовал веса. В хаосе битвы все вертелось, кричало, брызгала кровь, звенело железо... Викингов было больше, и они постепенно оттеснили два десятка оставшихся в живых кривичей к мачте, окружили и стали планомерно истреблять. Те ощетинились щитами и копьями, но бродексы — длинные топоры — рубили их через головы викингов. Через десять минут на ладье остались лишь раненые и мертвые кривичи да победно кричащие викинги.
— Скидульф! Дорежь раненых! Кормчий! С десятью воинами пригони ладью к причалу, это будет наша добыча! Остальным — вернутся на драккар! — кричал Трувольд.
Скидульф Убийца Знатных подошел к знатному воину, видимо, командиру кривичей. Тот лежал с разрубленной ногой и не мог двигаться.
— Ну давай, разбойник, — прохрипел славянин. — Заканчивай свое дело, нурман.
— ОДИН! — заорал Скидульф. — Вот еще один знатный враг, которого я приношу тебе в жертву! прими же мой дар! — тут он вонзил свой меч в лицо раненому воину. Он с удовлетворением почувствовал, как подалась назад его голова, как острие преодолело сопротивление, с хрустом пробило кость и увязло в мозгах.
Высвободив клинок, Скидульф обошел всю ладью в поисках выживших славян. Последним оказался молодой паренек в шлеме и в выбеленной рубахе.
— Нет, не надо, за меня возьмут выкуп, — скулил славянский щенок. — Мой отец заплатит...
Нурман прервал этот скулеж быстрым ударом. Он был с ног до головы забрызган чужой кровью. Драккар уже отчаливал, чтобы пристать к порту и высадить
