начало, но он сдерживался, как мог. Она же вела себя гораздо раскованнее и в какой-то момент начала непристойно постанывать, сначала тихо, потом все громче и громче. Что-то похожее иногда доносилось из комнаты родителей и особенно часто от соседей сверху над Митиной спальней, и он очень опасался, что его с Леной стоны тоже может точно так же кто-то подслушивать. Но смущение быстро прошло, уступив место гордости. Неужели это он заставляет ее издавать такие звуки! Это очень возбуждало и придавало уверенности в себе. Пусть хоть весь мир услышит и умрет от зависти. Он любовался ее блестящим от пота лицом, а она, закрыв глаза, ловила ртом воздух, чуть не задыхаясь. Мокрый от Лениной смазки член ритмично входил в ее писю и выходил из нее, а ее лепестки плотно скользили по стволу, будто не желая его выпускать. А они ведь еще даже не целовались! Мите захотелось поцеловать свою первую женщину в благодарность. Она ответила на это, и их губы слились вслед за телами так крепко и естественно, будто они настоящая влюбленная пара. С опытом это пройдет, но в ту минуту он и правда не мог не чувствовать любви к стонущей под ним женщине. Ее руки уже не могли подсказывать ему, как двигаться, а он уже понял, что кое-чего стоит в постели, так что взял инициативу на себя и стал слушаться лишь своих инстинктов. Он тут же почувствовал, что именно этого ему не хватало до сих пор. Наконец это он владеет ею, как и положено мужчине, а не она им. Снова стало подбираться сладкое ощущение приближающейся кульминации. Только на этот раз ее просьба ничего уже не значила. Раз она отдалась ему, теперь только ему решать, что с ней дальше будет. Инстинкт подсказывал не выходить, а наоборот, погрузиться в нее как можно глубже, и Митя с наслаждением ему подчинился. Всё. Член напрягся, и первая порция семени оросила ее лоно. За ней последовала вторая. Только тут Лена опомнилась от неги и, почувствовав неладное, попыталась оттолкнуть своего юного любовника.
— Не в меня!
Но было слишком поздно. Митя крепко прижимал ее к кровати и не позволял ей вырваться. Третья, четвертая порция... Он не контролировал себя и не смог бы остановиться, даже если бы захотел. Но он и не мог захотеть, ведь спускать в красивую женщину — это самое большое удовольствие, какое только доступно мужчине. Это продолжалось целую вечность, гораздо дольше, чем он привык, мастурбируя, так что он успел даже напугаться. Как и в тот памятный раз, когда два года назад Митя, лежа на диване, впервые в жизни нечаянно кончил, ему снова казалось, что все содержимое его яичек должно опустошиться без остатка. Но вот член перестал пульсировать и начал понемногу спадать, и Митя, довольный и обессиленный, с чувством выполненного предназначения расслабленно приземлился на Лену, не удосужившись даже выйти из нее. Ей наконец удалось высвободиться, она вскочила с постели и заорала:
— Ты что наделал, идиот, я же могу залететь.
По правде сказать, ничего ужасного в такой перспективе Митя почему-то не ощущал. Отец заранее воспитал в нем мысль, что это не повод жениться, а идея оставить ей на память об их встрече ребенка ему начала даже нравиться.
— Ну извини... И что же теперь делать? — спросил он, с трудом скрывая свое немного неуместное в данной ситуации настроение.
— Не знаю, — сказала она и тут же разревелась. Маска взрослости моментально слетела с ее лица. Она казалась уже не опытной молодой женщиной, а всего лишь беззащитной девчонкой, которой больше шло общество мягких игрушек, а не парней, но выглядела от этого только красивее. Стоя посреди комнаты, она пыталась застенчиво спрятать руками то лобок, то груди, как будто обнаженный парень, лежащий у нее на кровати, не видел во всех подробностях, как они еще недавно колыхались под ним в такт толчкам его члена. Но прошедшего не вернешь. Как зримое подтверждение случившегося, вслед за слезами сперма — его сперма — начала капать из
