Я скажу Сергею, что поворачиваться ему не надо.
Лена ушла по склону вверх. Ветерок овевал ее обнаженное тело. В первый раз в жизни она полностью разделась на открытом месте. Сердце заходилось от ощущения невиданной свободы!
Она почувствовала, что между ног стало мокро. Хотела провести там пальчиком, но вовремя вспомнила о запрете ласкать себя руками. Горестно вздохнула. Пошла дальше, и поймала себя на мысли, что непроизвольно высматривает продолговатые предметы. На земле ничего подходящего, конечно, не было. На память пришла ручка переключения скоростей в машине. Она усмехнулась. И тут ее как током пробило! Перед глазами встал фонарик, что лежал в кармане водительского сиденья. Длиной с ладонь, покрытый рифленой резиной, толщиной с горлышко бутылки.
Почти бегом она вернулась к машине и достала его. Провела им по губкам, прикоснулась к клитору. Сладкая волна возбуждения прокатилась по ее телу. Взяв его с собой, она пошла к камням. Время от времени, Лена останавливалась и несколько раз проводила фонариком по губкам. Острое возбуждение снова накатывало на нее, и девушка шла дальше, чуть-чуть успокаиваясь. Потом все повторялось с начала — ласки, возбуждение, почти до предела... И она шла дальше, как в тумане. Дойдя до камней, она как сомнамбула пошла к тополю.
Облокотилась на него левой рукой. Теперь, если бы дядя повернул голову, то мог прекрасно рассмотреть голую племянницу. Но Лена, дошла до такого возбуждения, что ей было все равно. Она сунула ручку фонарика между ног, и принялась ласкать себя. Резиновые пупырышки увеличивали удовольствие, соприкасаясь с нежными губками. Она стонала. Ее тело напряглось. Иногда она привставала на носочки, зажимая фонарик между ног. Ее стоны перешли во всхлипывание, перемежаемое криками! Она перестала прижимать фонарик к себе. Теперь она касалась им только клитора легкими и быстрыми, движениями. И вот теплая волна затопила ее! Девушка прогнулась, вскрикнула! Со стороны казалось, что она хочет взлететь! Яркий и бурный поток удовольствия уносил ее!
Вернувшись к машине за купальником, Лена увидела фотоаппарат. Установив его на сиденье, она сделала несколько снимков с фонариком между ног. Подумала, что Мастеру захочется увидеть, чем она себя ласкала.
Те фото, что она сделала с матерью, и эти с фонариком. Она ему нравиться, ее фотографии его возбуждают, так пусть полюбуется на свою игрушку.
Надев купальник, Лена вернулась на берег, Сергей дремал, а Ирина читала привезенную с собой книжку. Девушка пошла купаться.
— Все-таки я ненормальная, — произнесла Ирина, не отрываясь от книги. — Ты мне скажи, какая мать будет фотографировать дочку голой для мужика, а потом голую отпустит гулять?
— Не парься, раз это произошло, и никто не впал ни в ступор, ни в истерику, значит все нормально, — пробормотал Сергей, не открывая глаз.
Вскоре пришла пора собираться. Ирина потянулась за одеждой, но Сергей остановил ее.
— А ты не хочешь, проехаться так до трассы. Потом и оденешься. Мне было бы приятно.
«Нет, я точно ненормальная», — подумала про себя Ирина, садясь в машину обнаженной.
— Ма, ты так поедешь? Класс! — Лена с восторгом смотрела на маму.
«Она еще не знает, что Сергей хочет меня провезти через две деревни», — думала Ирина, смущаясь под взглядом дочери.
Когда вдали показались дома первой на их пути деревни, Лена попросила:
— Сергей, — он не любил когда его звали дядей, — Сергей останови около кустов. Пока мама будет одеваться, я сбегаю по маленькому.
— Придется тебе потерпеть немножко, мы не будем останавливаться.
— Что? Правда? Ты поедешь так, с ней? — в ее голосе скользило неподдельное восхищение.
Они проехали первую деревню по совершенно пустой улице. Местным не удалось оценить Ирину.
Подъезжая ко второй деревне, Сергей остановил машину около кустов.
— Лена, вон твои кустики, а то потом чистое поле будет.
Она
