всхлипывала. Но вскоре неимоверная усталость победила боль, и маленькая наложница погрузилась в беспокойный, не дающий отдыха сон.Холодным утром, едва рассвело, они двинулись дальше. Безмолвный мощный, как скала, рыцарь с застывшими равнодушными глазами и хрупкая безропотная сжавшаяся в комочек рабыня. Общего у них было гораздо больше, чем могло показаться на первый взгляд: им обоим было все равно, они оба отказались от своих чувств, оба жили одними животными инстинктами...***За несколько часов до полудня, когда безжалостное солнце еще не достигло зенита, но жара уже была неимоверной, четкую линию горизонта нарушило облако пыли. Опытный глаз рыцаря мгновенно определил скачущих в их направлении всадников. Сир Роберт не спеша отстегнул от седла стальной шлем, проверил ремни на нем, накинул кольчужный капюшон. Достал из-за спины тяжелый каплевидный щит с красным конем на лицевой стороне. Проверил, как скользит в деревянных ножнах верный четырехфутовый меч. Велев рабыне держаться позади, он уверенно тронулся вперед, навстречу приближающимся противникам. Голубые холодные глаза по-прежнему оставались глубоко равнодушными.Понимая, что конь его устал и не выдержит долгой скачки, сир Де Ноэ все же торопил жеребца все убыстряя и убыстряя бег. Скорость при атаке один из ключевых факторов успеха в конной схватке. Одного мгновение и враг уже за твоей спиной...Когда между сближающимися противниками оставалось не более полумили, рыцарь замедлился — всадников было шестеро, и на щите первого из них гордо поднялся на дыбы белый единорог. Герб дома Мортерштейнов.Спустя минуту его тоже узнали. Чуждые в этой пустынной стране северяне с грохотом пожали друг-другу закованные в стальные перчатки ладони: — Сир Роберт?! Вот это неожиданная встреча! — Сир Генрих! Признаться, я уже готовился атаковать вас! — Вы бы проиграли, сир! Ха-ха-ха!!! — Вы думаете, сир?!***Иссушающий полдень путники встретили под натянутым гостями тентом. Сир Генрих Мортерштейн извлек из своих вьюков бутыль превосходного бургундского, которую хватило едва на пару глотков каждому из рыцарей. — Послушайте, сир Роберт, — немного поколебавшись, начал немец, — Я со своими людьми вот уже неделю мотаюсь по этим пескам. Клянусь потрохами грешницы Магдалины, нам не сопутствовала удача. Фактически — вот эта пустая бутыль все мое состояние, — он тяжело вздохнул и заинтересованно посмотрел на безмолвно сидящую в углу рабыню своего друга, — Целая неделя, брат. Целая неделя и ни одной юбки! Мои воины могут поднять восстание, и, да не увидеть мне больше аппетитного зада баронессы Дю Плей, я поддержу их... — Сир, — медленно проговорил Де Ноэ, — вспомните, два года назад мы едва не проткнули друг-друга на поле под Антиохией. И все из-за маленькой графской дочки. И вот пока мы валялись, залечивая раны, эта мелкая потаскушка весело развлеклась с солдатами гарнизона. Помните, что я сказал вам тогда? — «Мы с вами сели в одну лужу, сир», — полушутя проговорил сир Генрих, — «проклятая шлюха изменила нам обоим. Венчающие наши головы рога связали нас покрепче церковных клятв». — «Отныне вы мой брат, и все мое ваше!» — сир Роберт приглашающее повел рукой в сторону непонимающей их девушки.Мортерштейн немедленно вскочил на ноги и бросился к отпрянувшей назад девушке. Его руки принялись лихорадочно срывать с ее тела плотную одежду. Рабыня кричала, звала хозяина, но тот равнодушно смотрел в другую сторону.Зажав извивающуюся, как змея, жертву под собой, немец принялся судорожно развязывать выскальзывающие из толстых пальцев завязки панталон. На громкие вопли девушки успели сбежаться воины сира Генриха, жарившиеся на солнце возле лошадей. Даже и не думая помогать несчастной, они радостно загалдели, поддерживая своего господина.Не в силах более сдержать себя, Мортерштейн резко разорвал
