примирительно сказал:
— Твоя взяла. Я постараюсь сделать, что смогу.
Правый уголок Таниного рта пополз вверх в злорадную полуулыбку, она отложила финку, избавилась от сигареты и сказала:
— А с тобой всё-таки возможно договориться, парень! — она склонилась, обдавая его смесью ароматов спиртного и табака, собираясь поцеловать. Дима поморщился и резко отвернулся. Она уткнулась губами ему в ухо и зашептала, увлажняя и щекоча его кожу горячим дыханием:
— Твоё оружие на взводе, что мне с ним делать? Дай мне инструкции и сделай милость, разряди в меня всю обойму.
— Сейчас проинструктирую, ты только не целуй, а то меня стошнит...
Татьяна выпрямила спину и замахнулась. Дима зажмурился, мотнул головой в другую сторону, засмеялся и закричал:
— Женевская конвенция... Не бей, у меня и так уже всё болит от напряжения! Не могу больше! Скорее уже убейся об мой член, Чёртова кукла, и дай мне успокоиться!
Девушка опустила руку и рассмеялась — чернота разом схлынула с неё.
Не говоря ни слова, она сдала назад, натянула коленями простыню и сжала обеими руками Димин ствол. Подняв его к вертикали, Таня долгим поцелуем, взасос поцеловала покрасневшую головку, смешивая выступившую блестящую капельку смазки со своей слюной, глотая её и мягко проникая кончиком языка в отверстие канала. Мужчине стало не до смеха — он чувствовал, как поцелуй раскрылся и жаркая влажность девичьего рта поглотила головку полностью. Её губы плавно двигались, сжимая, перекатывались через чувствительную грань у основания головки, а её сильный и подвижный язычок сладко скользил под ней, где крепится уздечка.
Дмитрий еле слышно застонал, согнул колено, борясь с верёвкой и вдавливая ступню в одеяло. Эта недвусмысленная реакция воодушевила Таню до такой степени, что та почти протрезвела. Припоминая Дашины наставления, Татьяна сосредоточилась и удвоив старания, стала изощряться, как могла, пытаясь отловить момент, когда мужчина подойдёт к пределу. Ей было трудно: взяв Диму в рот, она так сильно возбудилась, что руки у неё тряслись, в глазах темнело и влагалищная смазка стала щекоча стекать по коже, стремясь к колену. Ища опоры, Девушка разжала пальцы и правой рукой, вслепую коснулась согнутой ноги связанного, стала гладить, мять и царапать напряжённое, мускулистое бедро.
Чувствуя, что полностью теряет над собой контроль, Дмитрий глухо зарычал — рука девушки, обхватившая его член, съехала вниз и натянула подвижную кожу. Пальцы её ритмично сжимались, сдавливая ствол, как влагалище кончающей женщины и сохраняя этот ритм, рука начала движение вверх, вниз, вверх, вниз. Танины губы и язык текучим, упругим нажимом ласкали головку, рот её мягко всасывал член, подкачивая запредельно распирающую кровь.
Дима застонал, напрягся, лента впилась в его запястья и напружинилась струной. Он с усилием согнул вторую ногу, упёрся ею в простынь и стал слегка подмахивать, стараясь освоить Танин рот поглубже. Ощущения смазались, стали попроще, но мужчина уже не мог остановиться, он почти ничего не соображал.
Таня держалась из последних сил — Димины стоны буквально лишали её рассудка, к тому же он ей здорово мешал. Внезапно она почувствовала странное давление, какую-то распирающую силу, заполняющую её рот.
— Спасибо, Дашка! Вот оно. — подумала Татьяна, моментально разжала плотно сомкнутые губы и выпустила член и изо рта, и из руки. Димино орудие с тяжёлым шлепком упало на его напряжённый живот и он с досады зарычал, как зверь. Таня медленно поползла вперёд, покрывая поцелуями живот и грудь лежащего под ней мужчины и страстно присосалась к его соску, заставляя его стонать снова. Оторвавшись, развратным тоном, она произнесла:
— Не доволен? Да, я плохая девочка... Накажи меня!
Дмитрий открыл глаза и их взгляды встретились. Она стояла выпрямившись, на коленях, над ним, и вопросительно глядела на него. Её грудь,
