После ухода кумовьев, первые два дня, я не мог нарадоваться на свою Танюшу. Веселая, бодрая, с румяными щечками, она даже вернувшись с работы, с задорным видом, продолжала заниматься хозяйством до самого вечера. Было такое впечатление, что она помолодела лет на десять, но начиная со среды, ее состояние, снова начало ухудшаться. Любимая супруга, просто «гасла» на глазах.
Заметив такие тревожные симптомы, я конечно попытался ночью, хоть как то восстановить ей кровообращение, для чего собрав все силы, старался потыкать своим коротким «концом», через ее волосатый вход, в жизненно важныеорганы. И Танечка, выгиная спинку, задирала повыше попку, добросовестно помогая мне в этом, но мой «массажер», все равно куда надо, не доставал.
— Ну родная, потерпи до субботы-кума Галя ведь приглашала нас. А там кум Иван, уже поставит тебя на ноги... он мне обещал что будет помогать по мере возможности. — вымазав Танюшины ягодицы и ляжки, бесполезной липкой спермой, я пытался хоть словами успокоить, уныло стоящую на четвереньках, больную жену.
Последние пару дней, она вообще забросила хозяйство, и только лежала на диване, печально поглядывая на настенный календарь, где наступающая суббота была обведена красным кружком.
****
Кума предупредила нас, что приходить надо вечером, так как она заканчивала работу в магазине только в семь часов, и поэтому мы решили с Танечкой немного подготовиться.
Она еще тогда, в воскресенье, за ужином пожаловалась мне, что Иванов «инструмент», постоянно цепляет ее волосы и затягивает их за собой внутрь, причиняя и без того больному организму, дополнительные страдания.
— Гришенька, дорогой, не мог бы ты немножко постричь меня внизу, но только пожалуйста не «наголо», иначе потом, там будет колоться. — и я конечно с готовностью пообещал ей это сделать в конце недели, непосредственно перед «процедурами».
Теперь в субботу перед обедом, вооружившись маленькими ножницами и расческой, я устроился между ног, возле сидящей в кресле, с раскинутыми в стороны ляжками Танечки.
Вид у нее там был действительно очень нездоровый. Было совершенно ясно, что она не притворяется и не обманывает меня. И без того толстые половые губы, покраснели и напухли еще сильней, а из щели между ними, непрерывно сочилась прозрачная жидкость, указывающая на происходящий внутри болезненный процесс.
Через двадцать минут, непослушно торчащие черные кусты, превратились в ровный, бархатный «коврик», покрывающий область от заднего прохода Танюши, до лобка.
— Ой Гриша, как красиво, какой ты молодец. — похвалила меня жена, разглядывая свою «прическу» в маленькое зеркальце.
— Ну теперь, нам не будет стыдно перед кумовьями за наш внешний вид-ответил я, и осторожно, чтобы не причинить дискомфорта больным органам, поцеловал ее в мокрые, горячие губки.
****
— Танюша, ты все взяла? Ничего не забыла? — спросил я супругу, когда мы с ней уже направлялись до калитки к выходу.
— Нет Гриша, не забыла. — Таня опустила руку в карман, достала розовую коробочку и потарахтела ее содержимым перед моим носом.
— Танечка... да я про буряки... Кума ведь просила принести ей несколько штук для борща, а то у нее не такие красные как у нас.
— Ой точно! Вот голова дырявая... сейчас быстро сбегаю. Постой пока.
«Что значит человеку нездоровиться... рассеянным становится, забывает все. Хорошо что сегодня уже суббота, а то не знаю что бы делал и как помогал ей. « — думал я, пока жена набирала в погребе столовую свеклу. Через десять минут, мы наконец вышли на улицу, и «под ручку» направились в другой конец поселка.
****
Дворовый пес Бровко, в чьей внешности угадывались признаки всех пород собак, проживающих в радиусе 15-и километров, лениво пару раз гавкнул, но признав хозяйских кумовьев, снова положил свою лохматую морду на порог будки и закрыл глаза.
Хотя и этих сигналов оказалось достаточно, чтобы
