«Ну и повезло же Вашему мужу обладать такой красавицей» — я это ляпнул стюардессе, которая разносила воду. Хотя мне и было 23 годика на тот момент, но всё же я выглядел как 17-тилетний... Сами понимаете, стюардесса так же должно и отреагировала — небрежным взглядом в мою сторону.
Но-но-но, по искорке в глазах, я уловил: «Ва-у! Да тут сучка-в-форме-стюардессы. Жадный до секса ебательный станок». «Ну, а ещё какие признаки, что она — сучка-с-течкой?» — мой мозг задал этот вопрос автоматически. Я закрыл глаза, что бы чуток отвлечься от необходимости анализировать по внешним признакам те или иные сексуальные темпераменты женщин. Рука моя опустилась на мошонку — да яйца трещат, полнейший переебит.
Всякий раз как возвращаюсь от своей Ереванской любовницы Елены, я испытываю сверх лёгкость в любом общении. Елена — профессор по детской психологии. Мы с ней часами торчали по улицам-кафе-паркам-музеям Еревана-и-окрестностей. Она с неутомимостью тигрицы и страстью кошки, демонстрировала мне тысячи примеров как выявляются по косвенным признакам сексуальные устремления молодых мамочек, деловых женщин и мечтательных старушек. Мы это называли — «наблюдать-за-театром».
Будучи активным человеком и глубинным аналитиком она без особых усилий мною манипулировала в плане подтверждения в экспериментальном порядке тех или иных своих постулатов. Я же будучи влюблённой в свою умненькую профессоршу с безумной лёгкостью выполнял те или иные её просьбы, связанные с тем как выявить мысли женщин по косвенным признакам. Помнится, её знаменательное утверждение: «Эх, знали бы мужчины, о чём думают женщины, то были бы в 20 раз более решительными...»
Всякий раз, когда я прилетал в Ереван, то в аэропорту она меня встречала с огромнейшим букетом роз. И её, ну, как и меня, разрывали взрывные эмоции. Окружающим наверняка казалась, что мама встречает своего сына. А мы, соблюдая Кавказский этикет целомудрия, с огромнейшим восторгом и, прячась за букетом цветов, тут же придавались страстью поцелуев любовной парочки. Но всё же сверхкоротким поцелуем. Ну, так, нам обоим касалось.
Кавказ — есть Кавказ. Это был томительный час от аэропорта до квартиры. Когда не успеваешь наговориться с любимым человеком. Ну и как только закрывается щеколда квартиры тот тут же трах-трах-трах разом на несколько суток.
Расставание же проходило всякий раз смиренно. За день до отъезда наше щебетание угасало. Я, как правило, ночью слышал, как во сне плачет моя любимая женщина. Утренний секс при этом проходит на пределе эмоционального срыва. Потом, уже сидя в самолете, пускаю скупую мужскую слезу. Понимаю, в каком убийственно тяжёлом состоянии и я сам нахожусь, и находится моя любимая женщина. Ей ведь предстоит жёсткая антисексуальная жизнь вплоть до моего нового возвращения.
Ни разу она не выходила из квартиры, чтобы проводить меня в аэропорт. Движения её рук и резкость её взглядов были столь жесткими, что становилось ясно — она не допустит при мне ни каких сантиментов. Очень сухо передаёт мне мой дипломат и даже не позволяет себя поцеловать. Её мужественности на тот момент могут позавидовать даже «палачи». Меня это устраивало. Ведь в отличие от неё я возвращался в Москву, где у меня были другие любовницы.
Ну а я же не смог отделываться от вновь приобретённых навыков по психологии и психиатрии, которые я как губка впитывал в себя от каждого приезда к своей Ереванской любимой женщины. Мои яйца-и-душа на те моменты были опустошёнными. От сексуального переутомления я едва мог передвигать ноги.
По физиологическому состоянию моего организма — я напоминал «белую-смерть», ну как бы бледная-доходяга. Но-но-но проспав в самолёте три часа, всё разом восстанавливалась и мало того, я как наркоман вновь готов трахать женщин, как ни в чём не бывало. Эх, молодость!!!
А вот навыки анализировать, привитые мне благодаря
