С работы в тот день я пришел чуть раньше, и жена не успела приготовить ужин. Да еще сильно на меня обиделась: оказалась, что Людмила (именно так ее зовут) купила себе обновки, в одной из которых она и встретила меня. Я глянул и... обомлел!
Светлый костюмчик в цветочек, что был надет на нее, был сшит из полупрозрачного материала, и через юбку просвечивали белые трусики. А еще — бежевый пояс, длинные резиночки, к которым прикреплялись капроновые чулочки телесного цвета (колготки тогда еще не вошли в моду). Сквозь кофточку явственно проглядывала ее большая белая грудь и два крупных сосочка внутри розовых ареалов. Я напрягся и... потащил ее в комнату. Но Людмила заартачилась: ей хотелось показать мне и второй костюмчик. От первого он отличался только цветом (темно-синий) и тем, что под него она нацепила черные трусики и чулки.
Но главное было даже не в том, что обе обновки были достаточно прозрачны. Куда интереснее то, как они были сшиты. Юбка (она была чуть длиннее колен) представляла из себя широкий кусок материи, который просто обматывался вокруг бедер и стягивался на поясе двумя узкими полосками ткани. Поэтому стоило любимой сделать шаг, как ее нога обнажалась до того места на бедре, где они прикреплялись к резинкам. Понятно, что при желании юбка распахивалась почти до талии.
По тому же принципу была скроена и кофточка. Запахивалась и завязывалась она на талии, а вырез был таким, что ложбинка между грудей оставалась открытой. Да были еще маленькие рукавчики длиной максимум сантиметра в 3—4. Стоило Людмиле хоть немного наклониться вперед, как две ее божественные грудки выскакивали на свет божий.
Но, несмотря на мое явственное желание немедленно затащить Людмилу в постель (на брюках даже образовалось темное пятно), супруга пообещав отдаться после ужина, отправилась на кухню, а собрался в ванную. И тут выяснилось, что посолить картошку, которую Люда заранее почистила и уже собралась жарить, нечем.
— Я к Ленке, за солью, — сказала она, хлопнув дверью. Я, тяжело вздохнув, пошел под душ.
Разведенная Ленка жила напротив нашей квартиры, расположенной в самом конце длинного коридора на восьмом этаже девятиэтажного малосемейного общежития. Наши квартирки походили друг на друга как две капли воды: маленький совмещенный санузел, трехметровая прихожая, шестиметровая кухня и четырнадцатиметровая комнатка. Да и работали обе женщины вместе. Лена была заместителем директора, а Люда — директором Дворца культуры крупного машиностроительного объединения.
Кстати, я был поражен и восхищен головокружительной карьерой моей супруги. После окончания ленинградского вуза, в который ее направило родное предприятие, она жила в отдельной комнате заводского общежития и работала заведующей отделом ДК, а затем — режиссером. Директором и освобожденным членом профкома объединения она стала всего полгода назад. А за год до этого, на нашей свадьбе, председатель профкома Арнольд Борисович подарил ей ключи от квартиры. При этом надо отметить, что я не имел к объединению никакого отношения: после окончания МГУ преподавал в местном политехническом институте. Понятно, что и моя зарплата никогда не превышала 160 рублей, хотя я читал лекции студентам, постоянно вел практические занятия и нередко подменял на семинарах и коллоквиумах заболевших ассистентов кафедры. Жена же получала больше 300. Мне такие деньги светили только лет через 20, если, конечно, напишу и смогу успешно защитить кандидатскую и докторскую диссертации. Но вернемся к нашему рассказу.
Я принял душ и пошел ужинать. Но не на кухне, ни в комнате Людмилы не было.
«Все ясно, — подумал я, — заболталась с Ленкой», и пошел к соседке. Дверь в ее квартиру была приоткрыта. За ней слышалось повизгивание Ленки и довольный басок ее бывшего мужа — Валерки, который был штатным фотографом того же ДК и подрабатывал, играя аккордеоне на репетициях и
