бала.Всем участницам бала предстояло дефиле на сцене, затем несколько туров вальса и фуршет, где им следовало проявить хорошие манеры. Избранных ждала беседа с членами жюри — поп-звездой Леопардией, фотомоделью Марьей Голоплясовой, кутюрье Дэном Бесштанным и главой жюри, актером Димой Чëлкиным, по которому сох весь женский пол Питера. Королева бала, единственная и неповторимая, награждалась Золотой Короной, и перед ней открывались разнообразные перспективы: от карьеры в мире гламура — до съемок в новом фильме с Димой.Санька и Марька, признанные красотки своей школы, всерьез рассчитывали на победу. Участие Катьки даже и не обсуждалось — ни Дусей, ни сестрами, ни ею самой.Катька была зубрилкой, ботанкой и официально признанной фригидной доской. В свои семнадцать она одевалась в унылый унисекс, носила очки-оглобли, никогда не красилась, ничего не делала с волосами, убирая их в девчачьи хвосты, и никак не проявляла своей женственности. Она была круглой отличницей, побеждала на всех олимпиадах, любила стихи, рисовала, была саркастичной, молчаливо-замкнутой, общалась исключительно в сети, и в семье к ней относились, как к сдвинутой.Ее отец давно умер. Дуся была ей мачехой и ужасно гордилась тем, что ничего не жалеет для падчерицы. И в самом деле: она определила ее в элитную школу, закармливала ее дорогими пирожными, покупала ей технику, спортивный инвентарь и любую книгу, которую та просила. Санька с Марькой олицетворяли другую расходную статью: им покупались брюлики, модельные тряпки, обувь на шпильках и косметика. Катька была сыта, имела, казалось, все, что ей нужно, и Дуся считала, что ее материнская совесть чиста.... Раскрыв глаза, Катька какое-то время пялилась на подкрашенную физиономию Воробья, затем открыла Мозиллу и вошла в один из своих блогов, который вела от имени загадочной красавицы Адель. Блог пользовался популярностью, подкрепляемой «автопортретами», выисканными Аделью-Катькой в сети. Рассеянно просмотрев комменты, Катька начала было писать ответ — но, не дописав, вдруг открыла Яндекс и набрала «школьный бал спб».Минут десять она изучала сайт бала. Сейчас, когда никто не видел ее, она могла себе это позволить. Затем она очистила журнал, встала, осмотрела срач вокруг себя, пробормотала «... в задницу» и выглянула в окно.Минуту или две она смотрела на желтое небо, на густые закатные тени, на плотный воздух, дрожащий от зноя, затем схватила свою любимую книжечку Блока, сунула в карман — и выскочила вон из квартиры.***Когда она вышла из метро, свирепствовала гроза. Духоту прорвало, как нарыв, и город накрыли свинцовые потоки, бьющие наотмашь в глаза и за шиворот.Ливень был озорным и беспощадным; люди визжали, прятались под всеми навесами и прыгали, хлюпали, шлепали по мутным рекам, под которыми мгновенно скрылся Невский.Шокированная Катька визжала и ежилась вместе со всеми. Ливень обжег ее, сразу окатив до трусов, и она юркнула под навес; но азарт требовал решительных действий, и стоять просто так, ничего не делая, было невыносимо. Потоптавшись, Катька сняла босоножки, оставила их у стены и выскочила под ледяные струи.Никакого зонта у нее не было — да он и не пригодился бы: вода била, казалось, отовсюду — сверху, снизу, справа и слева — и Катька неслась вперед, вытаращив глаза. Шок от холодной воды мгновенно перелился в зверский, телячий восторг, и она визжала и пела, решив, что стихия отменила все приличия. Она горланила «Дождь! Звонкой пеленой наполнил небо майский дождь...», кричала кому-то «я вам покажууу!» и брызгалась, стараясь бежать там, где грязнее. Вся она была в крапинку по самую шею, босые ее ноги горели от воды, а мокрая футболка, облепившая тело, стала прозрачной, как целлофан.Катька не замечала, что на нее оглядываются, и неслась вперед, к упитанным коням Клодта, проступавшим ... в свинцовой пелене. Проскочив мост, она умерила бег, а затем и
