средств).
Принимаю вызов:
— Алло.
В трубке знакомый хрипловатый, но выразительный, девичий голосок. Вопреки ожиданиям, не взволнованный, и не печальный. Хотя и ощущается, что спокойствие несколько наиграно:
— Привет, Саш. Как дела?
— Привет, Мариш, нормально, сама как? Ты чего панику устроила? (смеюсь, чтобы голос не звучал осуждающе).
— Ой, Саш, извини меня, пожалуйста. Я такого себе напридумывала, такого страха нагнала. А потом свои переживания еще и на тебя переложила. Извини, а? У меня все нормально! Честно! Я уже почти успокоилась.
Понимаю, что слова высказаны вынуждено. Воспитание и гордость не позволяют девушке продолжать страдать еще и в телефонном разговоре. Аккуратно съезжаю с темы:
— Ну, раз так, то и я успокоюсь. Точно все в порядке?
— Точно — точно, успокаивайся! Мне так неловко за свое поведение... Хотя и приятно, что ты не отморозился. Спасибо за внимание. А ты где? Чем занят? (Девушка явно желала перейти к нейтральному разговору).
— В Киев еду, по делам партии. А ты дома уже? Как экзамен?
— Какой партии?
— Да это выражение такое, с Советских времен. Не обращай внимания, шучу я. Но в Киев действительно по делам еду.
— Ааа!!! Вот это я туплю! Вот так и на экзамене сегодня (смеется, настроение однозначно улучшилось в связи с тем, что в городе меня нет), завалилась с треском. Препод сказал выспаться, и через три дня на пересдачу приходить.
— Так все правильно! Все так и должно быть! Ты знаешь, что сдавать первый экзамен сессии с первой попытки — признак дурного тона? Студент обязан препода достать, деканат сжечь, оценку выстрадать, и зачетку слезами омыть. А потом еще раз обмыть, но уже в общаге, и чем-нибудь спиртным. Причем, непременно в компании однокашников, под гитару, с песнями, плясками и обязательным мордобоем.
Марина от души рассмеялась:
— Врешь ты все! Нет такой традиции!
— Ну и что, что нет? Зато ты уже улыбаешься, и радуешь меня звонким смехом.
Далее диалог протекал в дружелюбном русле. Я постарался придать ему сатирический тон, с легким налетом безобидного флирта. Пересказывать весь разговор, дословно, смысла нет. Скажу лишь, что на месте я уже не стоял. Нацепил блютуз — гарнитуру, и не торопясь, поехал дальше.
В ходе беседы мы укрепили найденный ранее общий язык, и сблизились. Рассказывала, в основном, она. Я по большей части спрашивал и слушал. Родилась, и выросла девушка в Кировограде в семье этнических немцев. По отцовской линии даже дворянкой из рода Габсбургов оказалась. Эта фамилия мне ровным счетом ничего не сказала, но звучало очень круто. Отец, правда, несмотря на аристократическое происхождение, подлецом оказался. Бросил семью, когда Маринке около года было, и смылся к родичам в Германию. Там вновь женился, родил потомство, и по сей день живет припеваючи. Сама Марина зла на него не держит. Говорит, что насильно мил не будешь. Просто разлюбил её маму, и не стал мучить ни себя, ни её.
Два года назад пересеклась в социальной сети со сводной сестрой Маргаритой. Языковых барьеров при общении не испытала. Мама, преподаватель немецкого языка, с детства трем языкам одновременно учила. Поэтому она и не знает даже, какой язык ей роднее. Русский, немецкий или украинский. Маргарита стала своеобразным мостиком, через который были налажены отношения с папой. Теперь они почти каждый день общаются с ним через «Skype».
Отец, к его чести, помогает ей деньгами, ежемесячно высылая по пятьсот евро. Но она эти деньги не тратит, откладывает на машину. Сказала, что уже почти насобирала на ту, которую хочет. В самой Германии уже два раза была. Прошлым летом, и зимой на Рождество. Новая семья отца очень хорошо её приняла, даже предлагали перевестись в немецкий ВУЗ. Шнайдер — старший каким-то важным научным деятелем трудится. Пообещал, что без проблем договорится. Но Маринка отказалась. Считает именно этот шаг предательством по отношению к