внимательных глаз, явно готовясь к чему-то большему, нежели говорит. Если это действительно было так, то теперь ей, похоже, не пристало смущаться мужа. А может быть, — вдруг решил он, — Лена просто хочет разделить с ним свои переживания? Его пробила нервная дрожь при мысли о том, что сейчас, в эти самые мгновения она, может быть, пойдёт к Нему — к мужику, у которого, ясное дело, есть совершенно конкретные мысли насчёт того, что им делать вдвоём. Владимир может сделать всё, что угодно, поступить по-разному, в том числе может, ничего не предпринимая, оставить себе только догадки. Он остановил жену в шаге у двери: — Ты любишь меня?Она почему-то даже не удивилась, мягко, но чётко и явно искренне произнеся: — Да.Он хотел тут же прижаться к её тёплому телу, но понял, что должен сделать другое. Её глаза, внешне потухшие, в глубине передали всё то, что нельзя было выразить словами. Глубинный смысл взгляда был настолько всепоглощающим и мощным, что казалось целиком поглотил Владимира. — Подожди.Он сам подвёл её к зеркалу. Встал перед ней на колени — как перед богиней. Со странными блуждающими глазами поправил складки на чулках, зачем-то вытер рукавом и без того чистые модельные туфельки. Потом одернул её короткое платье. Внутренне ограничивая себя, не решился заглянуть под него, хоть был велик соблазн посмотреть, насколько красиво её нижнее бельё. Затем встал и поправил ей прическу, придав волосам форму чего-то воздушного. Так ласково и заботливо ухаживают за людьми, желая, чтобы выглядели они наилучшим образом, если им в представлении других предстоит что-то очень ответственное и важное...Она стояла перед ним, поджав губы, иногда поворачивая голову и следя за руками мужа. — Вот теперь можешь идти.В ответ она просто чмокнула его в щёку. В этом он тоже нашёл её подсознательное понимание воздействия на него — теперь они, наверное, не будут делать всего того, что делали всегда. Он должен завидовать, как завидовали всегда ему. По лестнице застучали каблучки, хлопнула наружная дверь. Володя сидел, почти не дыша, вобрав в себя воздух — прислушивался к дому. Дверь хлопнула второй раз, но у него в голове она просто взорвалась. — А-а-а, — он выдохнул, резко опускаясь на кровать. Он был сейчас спокоен, или скорее заторможен, но сердце помимо его воли колотилось как бешенное.... Он застонал.Не в силах просто обречённо ждать, Владимир спустился вниз. В большом зале, в первом помещении от главной наружной двери, он увидел трех игравших в карты мужчин. Только трех! Там были Сергей, Игорь и Николай. Бледный как покойник Володя побледнел ещё больше, губы окончательно высохли, покрывшись неприятными заусенцами. — О, Володька! — громко обратился Сергей. — Иди к нам — перекинемся картишками.Все остальные не обратили на него внимания, лишь Сергей с любопытством смотрел на друга. — Нет... чё-то живот крутит... Пойду выйду...Мужчины переглянулись. — А ну давай, — подал твёрдый голос Николай. — Потом приходи, водочки попьём... — Ага... — неуверенно пробормотал Володя и вышел наружу. Вечер выдался тёплым, лес за забором наполнился звуками, где-то рядом в траве трещал кузнечик...Участок порос кустами, деревьями. Спустившись направо и обогнув дом, можно было выйти к площадке для машин, рядом сарай, а туалет в левом нижнем углу.Володя дошел до угла дома и, остановившись, присел — отказали ноги. Ведь следом за Леной вышел Виктор! В темноте Владимир жадно ловил движения, звуки — в невероятных предположениях хотелось убедиться самому. Послышались какие-то нечленораздельные фрагменты слов, а потом... потом он услышал хлюпающие звуки... — как будто издававший их задыхался в своих же слюнях, а спустя несколько мгновений (о, ужас!) — специфическое человеческое мычание.Подкравшись на корточках ближе, он увидел контуры прислоненной к сараю
