бумагу, мама присела на кровать, положив на колени подарок. Открыла крышку, и восхищенно охнув, достала оттуда пару красивых черных босоножек — туфелек на высоченной шпильке. Подошва и каблук были сделаны из прозрачного пластика, причем в основании подошва была довольно толстой, тогда как шпилька наоборот, была длинной, тонкой и очень изящной. Сверху они были выполнены из черного блестящего латекса, с длинными ремешками для закрепления на голени. Восхищению именинницы не было предела: — Вот это да! Какие они красивые! Ребята, спасибо вам!Поднявшись, она подошла к гостям и тесно прижимаясь, обняла и расцеловала всех пятерых. Мужчины, явно гордые собой, довольно улыбались и с жаром принимали благодарности. — Ой, мальчики, а вдруг не подойдут? — вдруг забеспокоилась мама. — Ну примеряй обновку, только это не все еще. В коробке посмотри! — сказал дядя Саша. Мама отложила босоножки и вновь взялась за коробку. Со дна она извлекла небольшой прямоугольный сверток. Я так и не разобрал, что это такое. — К туфелькам твоим подобрали — объяснял довольно улыбавшейся маме Александр — хотели весь комплект взять, но решили что лишнее это, мешать только будет. Ты ведь у нас и так красавица первая!Мамка просто расцвела. Я ее такой довольной сто лет не видел. — Еще раз спасибо, ребят! А я сейчас, через минуточку! — с этими словами довольная именинница, миновав гостей, упорхнула в ванную. Мужчины в ожидании расселись на кровать и кресла, продолжая медленно, лениво поглаживать свои орудия.Мамки не было минут десять. Я уже стосковался на гостей наших смотреть. Вдруг резко (я даже подскочил, громыхнув чем — то, чуть себя не выдав) открылась дверь ванной и появилась она. Это был фурор! В новеньких шпильках, красиво переплетенных на голени крест на крест ремешками, в черных, в тон босоножкам чулках (вторым подарком оказались чулки) натянутых чуть выше середины бедра заканчивающихся прямым плотным латексным ободком, мама являла собой саму сексуальность. Загорелые ножки, просвечивающие сквозь черный капрон, приобрели атласный, необъяснимый и жутко привлекательный оттенок. Красиво уложенные каштановые волосы и яркий «боевой» макияж довершали картину, достойную самого изысканного художника — натурщика. Упор на одну ножку, другую чуть вперед и в сторону, руки на бедрах, хищный взгляд, усиленный агрессивным макияжем — такой я не видел маму никогда! Мужчины сидели, раскрыв рты, так и не выпустив члены из рук. Мгновение спустя зал огласился бурными овациями. — Ну как, мальчики? — деланно небрежным тоном поинтересовалась мама — Нравлюсь?Ответ был очевиден. Мужчины медленно встали и со всех сторон, глядя, словно голодные волки, начали обступать ее. Мама не двигалась, сохраняя прежнюю позу, надменно улыбаясь, смотрела на сужающееся вокруг нее кольцо. Один из гостей, подошедший сзади, положил руки ей на плечи и надавил, призывая ее опуститься. Мама послушно опустилась на колени, и уже снизу вверх с вызовом глядела в глаза мужчин. Возбужденные члены оказались на уровне ее лица и, теперь в нетерпении подрагивая, смотрели на нее. Не долго думая мама обхватила губами ближайшего бойца, оказавшегося прямо напротив ее ротика. Одна рука тут же легла на его ствол, второй она обняла его за ягодицу. Нежно оттянув крайнюю плоть пальчиками, мама принялась шустрым язычком ласкать оголившуюся крупную головку. Прошлась кончиком вдоль уздечки, облизнула, словно мороженое, и насадилась на нее очаровательным ротиком. Руки дяди Саши легли ей на затылок и член постепенно начал исчезать во рту. Вошел весь до основания — мамин носик зарылся в густые волосы на лобке любовника. Видимо он прошел глубоко в горло, (во рту такой никак не поместиться!) потому что мама, несмотря на удерживающую ее руку отстранилась, выпустив член изо рта, и отдышалась. Боец дяди Саши весь был
