Лорн в печали, он рядом, но молчит, смотрит в окно, в стену, в пол — куда угодно, только не на меня. Лорн... Единственный мужчина, любивший меня, единственный, кто смотрел на меня без похоти и страха. Верный мне и моим желаниям. Сновидец.
Если сновидец грустит, значит нужно готовить завещание. Моя служба подходит к концу, я больше не смогу помочь своей королеве. Мысленно прошу демонов дать сил прожить эту ночь, чтоб защитить свою госпожу на рассвете. Тьма в моей душе пробуждает вечную жажду, и Великая слышит меня. Она рядом, пропитанная усталостью и болью.
— Моя королева, прошу! — Лорн застывает безмолвно.
Хранительница традиций ищет в знаниях возможность спасти. Чувствую, что все слишком поздно.
— Ллиира! — вскрикивая, королева начинает торопливо обнажаться. Память укутывает меня..
... Юная принцесса была раздражена присутствием матери, пытавшейся настоять на своем. Зябко кутаясь, стояла возле окна и следила за приготовлениями.
— Матушка, достаточно! Если Вы готовы заменить отца на троне, у меня возражений нет. Иначе же ритуал пройдет с соблюдением всех традиций!
— Милая, ты не права. Тебе нужно будет признать чью-либо силу, неужели ты хочешь быть должна Тьме?
— Свет, Тьма, Тень, выбор делать лишь мне! Вернитесь в башню, я настаиваю!
— Катрин, ты делаешь глупость. Свет даст большую силу.
— Ваше Величество, Вы изволите и дальше утверждать о своем безумие. Нам кажется, что наблюдение за ритуалом будет небезопасным для Вашего здоровья. Мы нанесем Вам визит завтра, после ужина, — голос девушки звенел. — Благодарю за визит.
И, не давая возразить продолжила:
— Согласно традициям, подготовку к ритуалу пора начинать. Вы не можете здесь дольше находится!
Королева молча покинула помещение. В наступившей тишине слышался лишь голос леди Анны, грозившей карой предсказателям. Последняя неделя апреля была снежной, окончательно превращая ритуал в пытку. К сожалению, день коронации перенести не возможно.
Раздался звон, все присутствующие покинули общество принцессы, и перешли на балкон. Двор был переполнен, толп состояла в основном из мужчин. Под нежную мелодию вышли три статные дамы, в одеяниях каждая своего цвета — красный, черный, белый. К ним подошел королевский палач — мощный толстяк в грубой грязной одежде и в кожаном фартуке — вызывал брезгливость и отвращение. Палач проверил застывшие на холоде цепи. Кивок, музыка стихла.
Через весь двор сквозь расступающуюся толпу шла полностью обнаженная принцесса. Смущенная от пристального внимания, замерзшая от холода и снега, но с гордо выпрямленной спиной и прямым взглядом, неторопливо двигалась к стене. Ее тело только начало округляться: маленькие груди, тяжеловатые бедра, полненький животик. Принцесса не была красавицей, и отказывалась подводить свое тело под эталоны красоты, но во взглядах мужчин полыхала похоть. Впервые за два столетия, знатная дама обнажилась перед простолюдинами. Уважение к королевской крови и страх за будущее удерживали толпу от нападения.
Спокойно дойдя до стены, Катрин позволила заковать себя. Высоко поднятые руки и широко раздвинутые обеспечивали полную неподвижность. Металлический ошейник не позволял опустить голову.
Древняя старуха приблизилась к женским фигурам, держа сквозь темную ткань непонятный предмет. Женщины одновременно протянули к нему руки. Темная и белая фигура, дотронувшись, резко отстранились и быстро покинули площадь. Фигура в красном удивленно замерла, затем, взяв предмет в руки, показала его толпе. Это был острый кристалл со странными желобками на каждой грани. У основания кристалла имелась прозрачная рукоятка.
Женщина подошла к закованному телу и опустилась между ног принцессы. Под монотонное бормотание старухи плавно вонзила кристалл в девственное отверстие. Кровь заскользила по желобкам. Принцесса напрягалась от боли, но не произносила ни
