28 календарных дней, стандартный отпуск. Думала, забуду хоть немного, остыну чуточку. Как говорят люди: «Разлука для любви, что ветер для костра — сильную любовь она раздувает, а слабую гасит».
Не знаю, какая у нас любовь, да и вообще любовь ли, только сидящее во мне чувство ни капельки не ослабело после этого недолгого расставания. Наоборот, неистово бушует внутри, пульсируя жаром внизу живота, скручиваясь там в раскалённые пружины, перекрывает воздух в легких, заставляя неистово биться сердце. Забудь. Всё закончилось, точнее всё должно закончиться. Я дала себе зарок, поставить точку сегодня. Я смогу, научусь жить без него. Жила больше 30 лет и дальше получится. Это всего лишь служебный роман, написанный и прочитанный нами неоднократно.
Ой, его машина. Вдыхаю жадно воздух, в нем совсем нет кислорода, какая-то жаркая непригодная для дыхания смесь. Сердце бабахает в груди. Боже, как я хочу его увидеть. Костя не один, с водителем. Чёрт, до чего хорош. Дорогой костюм, кожаный портфель, золотые часы на запястье, оправа стильных очков. Красивый, уверенный в себе, успешный. Не мужик, а живое воплощение современного городского самца. И этот самец меня хочет, сильно хочет. Его взгляд вобрал меня всю, от мысов белых босоножек с тонкими бретельками, до выгоревших на солнце волос, чуть остановившись на груди, бурно воздымающейся под тканью светлой офисного блузки. Хорошо, что мои глаза скрыты под стёклами больших, чуть ли не на пол лица, солнцезащитных очков.
— Виктория Владимировна, чудесно выглядите, отпуск пошёл вам на пользу.
— Здравствуйте Константин Александрович, спасибо за комплимент.
— Тут без вас куча нерешённых дел накопилась. Незаменимая вы наша. «Незаменимая» — выделяет голосом. И вся фраза сразу воспринимается по иному, в ней чувствуется сексуальный подтекст, расплавляющий всё у меня внутри.
— Не переживайте, всё решим. В голосе томность. Черт, это звучит как обещание. Чёрт, Чёрт, Чёрт!
Водитель уезжает, и разговор сразу меняется.
— Вика, я так соскучился. Ты такая шикарная, загорелая. Хочется прямо сейчас тебя нагнуть и трахнуть.
Он никогда не стесняется в выражении своих чувств и желаний. И мне это нравится, всегда на это откликаюсь. Внутри живота толчок, спазм. Как хорошо, что везде люди, везде сотрудники и коллеги. Я бы не выдержала, если бы он дотронулся до меня. Лифт. В лифте тоже не одни, но здесь приходится снять очки, их стекла больше не защищают от его наглого раздевающего взгляда, жадно впитывающего мою растерянность, мою слабость, мою страсть. Недовольно хмурится, что-то не нравится ему в моём выражении лица. Я плохая актриса, переживания и терзания, хорошо видны даже невооружённым взглядом.
— Виктория Владимировна, зайдите ко мне перед совещанием. Грудь болезненно сжалась, внутри живота снова жаркий спазм.
— Хорошо.
Мой краткий ответ не удовлетворил его. Конечно в нем столько обреченности. В глазах немой вопрос. Надо прекращать, прекращать всё это. У нас у каждого своя семья, дети. Мы не имели право начинать наши отношения. Конечно, не имели, но противостоять силе протяжения тел, иногда так сложно. Эту силу, я почувствовала сразу, как только пришла работать в компанию, стоило только взглянуть в его зеленые, словно выцветшая листва, глаза. Сразу обдало жаром и я подумала: «Какой мужик». Да, от таких мужчин коленки у слабого пола подкашиваются, подрагивают и сами по себе хотят раздвинуться. Служебные романы, что может быть глупее и опаснее. Не собиралась я влюбляться. Нет, нет, нет, и нет. У меня семья, дочка, и очень хороший человек, муж. Именно поэтому, мы долго играли друг с другом в кошки-мышки. Понимали, чувствовали взаимный интерес, взаимное желание. Становились в стойку, едва завидев друг друга и всё внутри трепетало, оживало, хотело.
Это была командировка в Воронеж. Видимо он решился тогда, поэтому мы поехали на машине в такую даль. Могла бы я
