покурить, а вернулся с новой бутылкой. Я изображала спящую как могла, но в какой-то момент Антон бесцеремонно толкнул меня в попу.
— Выпей со мной. — строго сказал он. Я притворялась ... и надеялась, что он отстанет, но не тут то было. Вновь толчок и я уже с бешеными глазами посмотрела на него. — Выпей!
— Я не пью и с чужими не общаюсь. — сказал я и повернулась обратно.
— Это ты правильно, чужие могут обидеть, но солдат девчонку не обидит, выпей, не много прошу, просто поболтаем и спать через часик. — я села и посмотрела на него. Не грозный, скорее усталый и какой-то несчастный.
— Только один час и все. У меня завтра с утра дела, надо выспасться.
Мы общались практически час, за это время он излил мне душу о своей девушке, которая бросила его пока он служил, про старшину изверга, про странных слонов в армии. Он много чего говорил, и все время подливал мне в стакан, в итоге я, как и всегда боялась — опьянела.
Когда он попросил сесть с ним рядом, я даже не задумывалась о его намерениях, мы уже хорошо общались. И вот, он снова начал давить на мою психику рассказами о своей бывшей. Я его начала успокаивать с трудом удерживая свое сознание на плаву. Дальнейшее, слава богу, я не запомнила. Проблеск в моей памяти случился, когда я стояла и качалась в такт поезду, в туалете. Я смотрела расплывчатым сознанием на свое мокрое от воды лицо и заметила явные следы спермы на своей майке и лице. В тот момент это меня не беспокоило, я получше умылась и, шатаясь, пошла в свое купе. Антон уже храпел как старый трактор, и я с удовольствием упала на свою полку.
Проснулась я утром от криков проводника о стоянке и готовности пассажиров на выход. Тяжелая голова не болела, но ощущение было такое словно у меня там не мозги, а каша. Нахлынувшие воспоминания вызвали у меня тошноту, я выскочила из купе и на всем ходу чуть не сбила проводника, отпихивая его от туалета. «Туалет закрывается до конца стоянки» строго сказал он сквозь дверь, я же блевала в стальной блеск общественного туалета. Когда все нечистоты унеслись вдаль, я заметила свою испачканную майку и меня вновь начало рвать.
Как и следовало ожидать, Антон смылся, когда я вышла в туалет. Я с брезгливостью стянула майку и сменила ее на футболку, потом опасаясь худшего, засунула руку в шортики и под трусики. Внешний осмотр меня удовлетворил, я все еще девственница. Но как он смог развести меня на минет? Я его в жизни не делала, а может он просто кончил на меня, пока я была в отключке? Перестав думать об этом, я стала потихоньку собирать мусор со стола, этот солдатик даже не удосужился убрать за собой, и тут заметила свой телефон. Я побоялась, что он заляпан водкой или уже сгорел от влаги, но нет, все было нормально, кроме одного. На экране, что жалобно просил зарядить его, был открыт странный кадр и вопрос: «Воспроизвести запись?». Сердце упало в пятки, но я с дрожью в руках нажала «Да».
Запись нервная и отрывистая начиналась со смеха и моего комментария «Положи, это мой...», Господи, какая же я пьяная... Затем камера уже показала меня сидящей на полке напротив. «Покажи еще раз, пжалуста», камера крепко качнулась и раздалась громкая отрыжка. Я на видео рассмеялась, словно это было выступление юмориста, и тут камера показала, как я просто задираю майку и приспускаю свой лифчик, демонстрируя свою немалую грудь. «Раскачай ее крошка», я начинаю ее раскачивать и под одобрительные речи смеяться и говорить, что я ученая и сексолог, я, мол, знаю, чего хочет Антон, и не буду ему потакать как носителю члена.
Впрочем, несмотря на мою браваду, солдатик нашел, чем меня зацепить. Полушутя-полусерьезно он бросил мне — дескать, если я вся такая за эмансипацию и равноправие, то несправедливо, что на мне есть лифчик, а на нем — нет. Иначе, мол, какой между нами может быть разговор, если различия между нами столь глубоки... Это был бред, чистый и сущий бред, но я на него купилась! С
