Когда я проснулась, у меня всё плыло перед глазами, и меня тошнило. Я догадалась, что было утро, но понятия не имела, который день. При том, что был яркий, почти острый солнечный свет, сияющий через несколько маленьких иллюминаторов над моей головой, комната вращалась и дрожала, стоило мне подвигать своей головой. Изнутри вырвался стон. Я глубоко вздохнула, и стены медленно перестали вращаться. Хотя мой рот был переполнен слюной, мои губы пересохли. Я попыталась пару раз смочить губы, но не смогла. Когда же попыталась подняться, обнаружила, что мои руки привязаны к изголовью кровати. Не понимая, что происходит, я покрутила головой, чтобы оглядеться, но было такое чувство, что моя голова слишком тяжела для моих плеч. Когда мне удалось сфокусировать взгляд, я увидела широкие кожаные ремни вокруг каждого запястья, которые были привязаны к изголовью кровати. Я запаниковала, стала дергаться, и поняла, что и мои лодыжки привязаны, причем привязаны к ножкам кровати, между которыми полтора метра. Мои бедра затекли от такого многочасового положения ног, пока я лежала без сознания. Почему-то мой задний проход ужасно болел, а когда я взглянула вниз на ноги, поняла, что за исключением моих красивых сандалий, на мне ничего не было. Мурашки пробежали по моей спине, я стала отчаянно вырываться из моих оков. Но поскольку меня довольно туго связали, маневрировать не получалось. Мне пришлось сильно дышать через нос, и тут я поняла, что у меня во рту кляп. Мои соски затвердели, а я вспотела от усилий и страха. Успокойся, Виктория. Это какой-то кошмар, — проносилось у меня в голове. — Сейчас я проснусь и посмеюсь над этим. Этого не могло случиться. Словно как в каком-то дешевом романе. Наконец, я перестала дергаться и попыталась всё обдумать, проверяя время от времени свои путы. Бесполезно. В итоге я поняла, что вырваться не смогу. Я почуяла странный запах гари, и мне стало страшно огня, так как была привязана к этой кровати. Я начала осматривать каюту. Был небольшой костюмер с зеркалом на стене, кушетка напротив стены, парочка деревянных стульев вокруг небольшого столика в углу. И тогда я заметила мужчину, сидящего на стуле. Он был словно огромная статуя со светлокоричневой кожей и выпирающими мышцами. Только взглянув на него, я аж застыла, затем меня пробрала дрожь, и я отвела взгляд в сторону. Его лицо было широким и серьезным. Глаза под густыми бровями были темными, и в них играл огонек. Пол-лица было нормальным, но другую половину украшала сложная татуировка, придающая ему чуть ли не демонический вид. Да он и выглядел, как черный Люцифер. Как он мне позже рассказал, татуировка скрывала шрамы, нанесенные ему отцом в молодости, когда он только начинал свою торговлю молодыми женщинами. Внезапно на меня накатила действительность, я осознала, что попала в ловушку.
Он в течение пяти минут молча сидел в кресле, просто наблюдая за Викторией. Он видел, как унижало её то, что она лежала обнаженной перед незнакомым черным мужчиной. Она пыталась принять позу, при которой её влагалище будет прикрыто, но ей это не удавалось. Ей было стыдно за свою наготу, но она не знала, что это было частью его плана. Он видел, как метались её глаза по каюте в поисках спасителя. Но никого не было.
Команда сфотографировала пятнадцать лучших на их взгляд женщин, что они встретили в Канкуне, и отослали их «Принципалу». Увидев фото, ему стало ясно, что Виктория лучшая из всех. Он заказал её. Как только выбор был озвучен, команда начала дни и ночи напролет следить за ней все её каникулы. Стоило ей зайти в магазин одежды, через полчаса они уже знали её размеры платья. После посещения множества таких магазинов, они знали каждую деталь, каждый размер. Соответственно, так они постепенно приобретали дамское бельё её размеров, да и еще кое-что. При наличии соответствующих возможностей её хорошо можно было обучить, и они это знали. Ещё
