что, бабонька моя, — обратилась к Екатерине Наташка, только отдышавшаяся от оргазма, — ложись на спину и ноги по шире — сейчас я тебя ебать буду! Не бойся — тебе понравится! У нас с тобой какая сейчас задача? Правильно, я хочу, чтобы ты почувствовала вкус к ебле, — взялась философствовать бомжиха. — Ты только представь сколько на тебя дрочили мужики, да и девки тоже, а ты ни кому не давала! А все потому, что ни кто тебя по-настоящему не выеб! За то после сегодняшней ночи, я надеюсь, ты станешь обычной бабой, которая жить не может без ебли... Ну хватит трепаться — ложись!
Екатерина Сергеевна легла на кучу тряпья, раздвинула ноги и, зажмурив глаза стала ждать. Женщина была готова к грубому вторжению в себя, однако его не последовало. Пальцы Наташки неожиданно нежно стали гладить её живот, лобок, половые губы, постепенно разжигая желание. Прошло минут десять, и Екатерина почувствовала, что она неумолимо хочет, чтобы эти пальцы проникли во влагалище, чтобы они наполнили собой её святую святых... Но Наташка не торопилась. Прошло еще пять минут, и Екатерина Сергеевна, неожиданно для себя, прошептала:
— Возьмите меня... Пожалуйста...
— Что ты говоришь? — насмешливо спросила бомжиха. — Повтори!
— Возьмите меня... — лицо Екатерины Сергеевны залилось краской стыда.
— Как скажешь, дорогуша!
С этими словами пальцы Наташки вторглись внутрь Екатерины, вырвав из её груди протяжный стон...
... — Ну что, девонька моя, хорошо тебе? — вопрошала Наташка взмочаленную Екатерину Сергеевну.
— Да... да... ох... ой... да... — стонала та в такт снующим в ней пальцам.
— Прав был Петрович — пизда узкая, как у девочки. Муж совсем не ебет?
— Совсем... Ох... Не ебет... — вторила Екатерина.
— Ну ничего, сейчас раздраконим твои дырки, а то грех такому куску мяса пропадать — ты своей дыркой ещё не одного дрочера осчастливишь...
... — А теперь давай твою жопу распечатаем. Небось никому в задницу не давала? Ну-ка, задирай ноги повыше, а я твоё очко проверю на гибкость... Так, выше задирай, выше... Вот и чудненько, а теперь расслабь булки...
— Ой, больно! — взмолилась Екатерина Сергеевна.
— Говорю расслабься — легче пойдёт! Все равно я твою задницу трахну, поэтому облегчи себе и мне долю... Ну вот, ведь можешь, когда захочешь! Видишь один палец уже в твоей жопе...
— Ой-ёй-ёй! — снова заерзала Екатерина.
— Ну не дергайся... Вот и второй палец в тебе!... Хорошая шлюха! Сейчас ещё один палец в тебя вставлю и хватит, а то ещё жопа треснет!...
... — Чья ты шлюха? — обратилась Наташка к Екатерине, вовсю дроча влагалище стонущей женщины.
— Ваша... ваша шлюха... — сквозь стоны отвечала Екатерина Сергеевна.
— Ну тогда полижи мне ещё, шлюха!
С этими словами Наташка присела над лицом Екатерины. Лежащая женщина без понуканий принялась лизать влагалище бомжихи.
— А сейчас, бабонька моя, будешь пить мои сцаки! — вдруг заявила Наташка.
— Что? — опешила Екатерина Сергеевна.
— Не строй из себя целку! Раньше ломаться надо было, а теперь я буду ссать тебе в рот, а твоя задача глотать моё угощение! Открывай ротик... Небось и представить себе не могла, когда утром красила губы, что сегодня этими губками будешь пизды лизать и мочу пить? Еще шире, еще... Готова?... О, пошло! Глотай, глотай... Ну как тебе моя вкусняшка?
— Меня тошнит... — пробормотала Екатерина Сергеевна, борясь с рвотными позывами.
— Ни чего, перетерпишь! — заявила Наташка, вставая с лица Екатерины. — Это, понимаешь, скорее не прихоть моя, а скорее ритуал. Ну, как в природе: я где-то видела, что если особь признает доминирование другой особи, то в знак подчинения продукты жизнедеятельности употребляет. Так что, теперь ты целиком и полностью моя шлюха! Ты даже не представляешь какой кайф ломать сучек вроде тебя... Петрович, как там твоя школьница? Не надоела ещё?
— Тебе то что? — Петрович в это время заставил свою малолетнюю «любовницу» делать минет.
—
