беседы я не уверена. А вот потом, вечером в личной беседе... Меня понесло, я ехидничала на счет обещаний, что не терпелось избавиться от меня и вообще посоветовала найти более терпимую девушку.
Меня до сих пор мучает совесть за те слова. Мы помирились, конечно же, но эти фразы создали трещинку между нами. Появились сомнения. Я слишком была не уверена в себе, и слишком восхищена им. Мне даже казалось, что я испорчу его. Да, вот такие мысли бывают.
Что было потом? Интересно, это кому-нибудь интересно? Кто-нибудь дочитает до этого момента? Мне вот еще интересно, дождусь ли я мужа сегодня? Чертовы правила!
Мы продолжали общаться. Чаще в сети, чем по телефону. У него появились проблемы. Он молчал о них, а я не хотела напрягать. Поэтому молчала о своих. Поэтому перестала выходить в интернет. Да... я просто попала в больницу, и не сказала об этом ему. Пару дней в реанимации под капельницей. Пугали операцией. Я мысленно разговаривала с ним. Каждую минутку. Хотелось попросить, чтоб приехал. Но я же знала, что он не сможет, у него дела и проблемы, хлопоты. И я никого не просила набрать его номер. А когда перевели в палату, то держала телефон рядом, но не звонила.
Потом скрутила боль. Сжав зубы, сдерживала стон. Не хотела ни операций, ни капельниц, ни реанимаций. Не хотела жить, если честно. Было обидно, столько дней меня нет, а он не звонит! Но сквозь зубы я шептала его имя... и телефон зазвонил...
— Ли, как ты?
— Хорошо. А ты?
Его голос как-то сразу согрел меня, укутал.
— А я скучаю по тебе. Обижалкина ты моя... Дурная девчонка... Маленькая. Что же ты там навыдумывала себе?
— Теееееемка...
— Тихо, маленькая, тише...
— Я не понравилась тебе, да?
— Ты про ту встречу? Нет!
— Ты меня почти сразу прогнал! Ведь если на такси, у нас было бы время...
— Ты меня возбудила! Сразу же, просто одним своим видом! Замерзший воробушек и большие карие глаза! Я думал, они у тебя будут узкие, а они в поллица. Синие дрожащие губы... Да я просто извращенец. И твой голос, он тоже возбуждает нескромные желания. Всегда! А ты избегаешь этой темы и краснеешь. Наверное, и сейчас?
— Нет. Сейчас я бледная, — просто прошептала я. — Ты только не молчи, ладно? Говори со мной, пожалуйста!
Тогда я испугалась. Он говорил, и боль затихала. Он молчал и возвращалась вновь. Я видела лица девчонок с палаты. Но словно в тумане. Я жила в тот момент лишь его голосом. Кто-то позвал медсестру, а я, вцепившись в телефонную трубку, мотала головой. Тема задал вопрос:
— Ты где сейчас?
И я оглохла от тишины. Такой громкой тишины больше никогда не было.
— В больнице... Все хорошо...
— Врач рядом? Я хочу поговорить!
— Давай завтра, — стон уже сдержать не удавалось.
— Сейчас!
Почему-то был рядом врач, разговор был коротким. Вопрос-ответ, вопрос-ответ.
Телефон почти сразу вернули. Темка не ругался, а продолжил рассказывать и говорить, и извиняться. Его голос был спокойным и неторопливым. Не знаю, что сказал ему врач... Нас разъединяли, но Тема каждый раз звонил вновь. Мне сделали укол. Засыпала под голос Артема.
Утром было его бледное лицо, левая рука висит на бинте (?), очень белая и толстая. Да и капельки пота на лбу. Тоже у него. Он молчал, нежно сжимая мои пальчики.
— Ты? Как? Почему? — еле заставляла шевелить губы.
— Тихо, мы скоро поедем. Спи...
Тема схлопотал еще десяток проблем себе этой своей поездкой. Он нянчился со мной, ругался с врачами, возил меня на узи, покупал лекарства, возмущенно переговаривался с руководством.
— Ты поедешь со мной! — через неделю непреклонно заявил мне и развернулся, собираясь выйти из палаты.
— А ты куда?
— Хах! Знакомится с твоими папой и мамой! Теперь официально.
И ушел, представляете, просто ушел! Говорят, я потеряла сознание. Хорошо, что Артемка не видел, а то убил бы меня, или медперсонал. Вспыльчивый он временами. До жути. Ага, причем умудряется ругаться, не повышая голос. И всегда
