результату! Понятно!?
— Понятно. — Крылья ноздрей раздулись, лицо превратилось в маску желания, ноги и руки требовали только одного — секса. Бурного, сильного секса до потери сознания. Один раз, на самом пике оргазма, она, внезапно вскрикнув, несколько секунд лежала — тихая, отсутствующая. А потом всё требовала сказать, как это получилось. Я делал вид, что это секрет, но опасный, от того и не скажу. По большому же счету, а я знаю, как это получилось?
— Ты вступаешь в свои права. — Она перехватила руку на спинке стула, захлюпала соком нашей любви всё быстрее. — Ты властвуешь, ты управляешь, она подчиняется. Она женщина, ты мужчина. Ты берёшь своё, что причитается тебе по праву! Поняла?! — Соски и без того блестевшие, засверкали от моих губ.
— Миленький! — Она откинулась назад, и если бы не мои руки, то рухнула бы на пол. — Трахни. Меня, её. Трахай! Не отпускай!
— А куда тебя отпустить? — Я перехватил руку, сдал подталкивать её под попку, направляя к себе, погружая теперь целиком в этот горящий вулкан. — Никуда не отпущу. Ты моя женщина, я тебе трахаю, а она твоя женщина и ты трахнешь её. — Грубые слова словно подталкивали её в спину. Она бросалась башенками сосков на меня, тыкала в лицо, откидывалась назад, вновь бросалась вперёд.
— Трахну! — Она закинула голову. — Трахну! Эту сучку трахну!
Ну, почему скажите мне, женщину всегда определяет как собаку женского пола? От того, что сучка доступна и на глазах занимается с кобелём сексом? От того, что сучка во время течки всем доступна? Ой, не скажите, сучки такие разборчивые собаки! Даже во время течки.
Она лежала в постели, прижавшись к моему боку, мирно посапывая. Уставшая после такого секса, она с трудом дошла до кровати и теперь спала как есть — без посещения душа. Но, перед тем, как заснуть, она шепнула мне — тихо, твёрдо — «я трахну её и она станет моей рабыней». Мда, мой НЛП по-русски, похоже, работает даже через чур. Нам ещё садо-мазо в нашем винегрете не хватало.
