Открытие симпозиума ознаменовалось странным казусом. Гвоздь заседания — знаменитая Маша Конькова — опаздывала, и к 12.30, когда отзвучали все торжественные речи, ее все еще не было.Мобилка ее не отвечала, и пришлось объявить: — Уважаемые коллеги, к сожалению, Маши Коньковой, по-видимому, нет в зале... — Как это нет? — раздался знакомый голос. — Я тут!К трибуне вышла черноволосая девушка в черном костюме, броско и эффектно накрашенная, стильная и изысканная, как модель с рекламы французских духов... — Госсссспади! Ма-а-аша! — раздался вдруг старушечий вопль из задних рядов.Все обернулись туда и посмотрели на пожилую даму с брошью, которая уставилась на девушку в черном, открыв рот. — Не бойся, бабуль! — звонко крикнула ей девушка. — Это всего лишь крем-краска. Смоется за две головомойки. Я специально попросила такую. Здравствуйте, уважаемые коллеги, уважаемые участники и гости симпозиума! — она повернулась к столу, за которым расположилась комиссия. — Прошу простить мне этот маленький маскарад. Смею уверить вас — я изменилась только внешне, и то не надолго. Здравствуйте, господин Медв... извините, Оголевец! — обратилась она к высокому мужчине, который пристально вглядывался в нее. — Надеюсь, вы узнали меня? Думаю, наш счет изменился. Один-один, верно? А то и два-один. В пользу сами знаете кого... Впрочем, это покажет наша сегодняшняя дискуссия. А теперь — предлагаю приступить к повестке дня...
