пятно, служанки отомкнули браслеты, но только лишь для того, чтобы развернуть меня лицом к стене. Я попыталась сопротивляться, но получила сильный удар в бок, после чего желание ортачиться мгновенно испарилось. Я опять оказалась растянутой на браслетах.
Одна из девиц собрала в хвост мои волосы и резко оттянула назад, запрокинув мою голову так, что даже захрустели шейные позвонки. Держала она меня так крепко, что моя голова не могла повернуться даже на дюйм.
— Что им еще нужно? — подумала я и вдруг услышала звук, похожий на щелканье ножниц.
Я поняла, что меня хотят остричь, и снова забилась у стены и замычала, но девок это не остановила. Вскоре я увидела, как на пол упала большая прядь волос, а голове стало прохладно. О том, чтобы подровнять прическу, не могло быть и речи. На кого же я сейчас стала похожа? Не в силах сдержаться, я разрыдалась, но мои слезы лишь рассмешили моих мучительниц.
Еще раз обдав сильной струей воды, они, наскоро протерев моё тело грубым полотенцем, откупорили мне рот. Помня об их ударах по почкам, я молчала. Девицы натянули мне на голову уродливый резиновый шлем, а потом стали впихивать в рот огромную затычку, похожую на раздавленный помидор, только плотную и неприятную на вкус. Запихав её полностью, они зстегнули молнию шлема. Опять я могла только противно мычать и бестолково мотать головой.
А девицы, тем временем, продолжали меня наряжать. Следом за шлемом моё горло обхватил толстый и широкий ошейник из плотной и грубой кожи с кольцом сзади. Девицы одновременно освободили мои руки, но, продолжая крепко удерживать их своими цепкими пальцами, сразу же завели за спину и натянули на кисти маленький резиновый мешочек, туго завязав кожаные шнурки на моих запястьях. Не забыли эти аккуратистки и про локти, затянув на них широкий ремень и прикрепив его ремнем потоньше к ошейнику.
Наконец, меня освободили от ножных браслетов и оттащили от стены. Одна из девиц продолжала держать меня за связанные руки, а вторая, порывшись в ящике, вытащила оттуда резиновые трусики, естественно, с двумя затычками. Эти штуки были не очень большими, но сплошь усеянными маленькими пупырышками и напоминали огурцы с грядки. Увидев их, моя кожа сразу же покрылась точно такими же пупырышками. А когда девка достала из того же ящика банку с мазью, я громко протестующе заорала и получила очередной толчок в бок.
Девка стала обильно смазывать эти резиновые фаллосы мазью, а я, трясясь от страха, во все глаза смотрела на эту проклятую банку. Но вдруг я успокоилась. Нет, мне не стало безразлично то, что со мной проделывали. Просто на банке я умудрилась разглядеть надпись, сделанную крупными буквами. Это был обычный вазилин. Только я почему-то засомневалась, не подмешали ли эти «изобретатели» туда какую-нибудь гадость, способную сделать мою и без того нерадостную жизнь вовсе невыносимой.
Покончив с мазью, эта девица натянула трусики на меня. Затычки вошли в обе мои дырочки без труда и относительно безболезненно. Теперь оказались заткнутыми все мои естественные отверстия, пожалуй, кроме носа.
Следом эта «красавица» надела на меня узкую короткую юбку, которая сразу же прилипла к трусикам и туго обхватила мои бедра и ягодицы. Что-то промычав, девка достала из ящика какую-то белую тряпку. Пожимая плечами, она показала её своей напарнице. Но та в ответ только кивнула. Бросив взгляд на этот предмет моего гардероба, я обмякла. Это был передник. Самый обыкновенный и самый ненавистный. Девки что-то забулькали и повязали его на мою талию.
Теперь настала очередь ног. Но тут всё оказалось просто. Девицы натянули мне на ноги высокие и узкие сапоги на огромной «шпильке». Высота каблука была такой, что мне пришлось встать на цыпочки, а мои ступни сразу же противно заныли, неестественно изогнувшись. Да! В такой обуви далеко не уйдешь. Мне бы до клетки доковылять.
Вероятно, сообразив, что без
