дверь, в которую вошла девица очень странного вида. Ростом она была с Тину, но очень худая и почти плоскогрудая. Только два маленьких пупырышка сосков проступали сквозь короткую майку неопределенного цвета, давно не знавшую стирки. Длинные сбившиеся в колтуны волосы были окрашены пятнами в рыжий и ядовито синий цвета.
Косметикой девица пользоваться не умела, поэтому, её худое вытянутое лицо было похоже на бездарную картину художника — абстракциониста. Кое-где были видны даже синяки, которые невозможно было скрыть под пудрой.
Кроме короткого топика, не смотря на холодную погоду, девушка была одета в короткую джинсовую юбку, с трудом прикрывавшую промежность, черные и нескольких местах рваные чулки в крупную сетку и разбитые и стоптанные полусапожки тоже не первой свежести. На плече висела сумка, очень похожая на нищенскую торбу, сшитая из простой мешковины.
— С какой панели ты сорвалась? — брезгливо взглянув на гостью, спросила госпожа.
— А тебе-то что? — гнусаво огрызнулась девица, — Сама пригласила. Я не напрашивалась.
— Как тебя зовут, чучело? — Эльвира начинала злиться.
— Карина, — криво улыбнувшись, ответила та.
— Шлюха, что ли? — женщина сморщилась от пренебрежения.
— И чё? Чё ты мне сделаешь, толстомордая? — девица пошла на обострение, — Чё те от меня надо?
— Ну, хватит, лярва! — крикнула Эльвира, — Тебе ведь нужны деньги?
— Ха! — гаркнула девица, — Бабки всем нужны! Но.... ..
— Сделаешь, что прошу, — перебила её госпожа, — Получишь, как договаривались.
— А чё делать-то? — девушка покосилась в сторону Тины, — Эту мочалку оттрахать?
— Через два дня, — с трудом взяв себя в руки, произнесла Эльвира, — Приезжают мои дети. Нужно приготовить их комнаты.
— А чё, эта сучка не может? — девка снова зыркнула в сторону рабыни.
— Если её хоть пальцем тронешь! — женщина показала кулак, — Я тебя саму на цепь покажу и буду показывать за деньги. А когда надоест — сожгу в топке! Ясно, тварь размалеванная?
— А если я откажусь? — девица сбавила гонор.
— Тут кругом болота, — Эльвира пространно покрутила рукой, — Кто тебя искать-то станет?
— Да ладно, — девица скорчила рожу, — Выгребу я ваше дерьмо.
Оставив Тину внизу, Эльвира отвела наемную работницу куда-то в верхние комнаты. Вернулась она быстро, подхватила поводок и утащила рабыню обратно в клетку. Связав ей ноги и заперев дверцу на замок, госпожа ушла.
За стеной послышался шум и приглушенный голос девицы, орудовавшей шваброй. Чему она возмущалась и чем была недовольна, девушка разобрать не смогла, и не очень-то хотела. Закрыв глаза, она попробовала уснуть, но туго стянутые ремни на руках давали о себе знать при малейшем движении. Приподнявшись, она прислонилась к решетке и застыла в таком положении.
— Сидишь, уродка? — Ти, наверное, заснула, потому что не услышала, как к ней подошла размалеванная девица.
Не издав ни звука, рабыня отвернулась, но уборщица, увидев, что на неё не обращают внимания, просунула ручку швабры между прутьями решетки и больно ткнула в живот.
— М-м-м! — завопила рабыня, попытавшись увернуться от следующего тычка.
— Красиво мычишь, сучка! — обрадовалась Карина, — А что еще ты умеешь делать? А-ну, раздвинь ножки!
— М, — буркнула Тина, дернув связанными ногами.
— Здорово! — воскликнула девица, — Я бы тебя еще сильнее запаковала. А потом мучила бы в своё удовольствие! Знаешь, что бы я с тобой делала? Не знаешь? А я расскажу! Ты бы у меня лизала каждый день с утра и до вечера и с вечера до утра. Твоей хавкой была бы моя моча и моё дерьмо, потому что ты сама — дерьмо. Рабское отродье!
Она так увлеклась своими разглагольствованиями, что не заметила, как в комнату вошла Эльвира.
— Ах ты дрянь! — госпожа изо всей силы треснула уборщицу по спине стеком, — Как ты сюда вошла, шалава?
— Ты чё? Сдурела? — Карина отскочила в сторону, потирая спину, — Сперва научись
