подсоединились. Так я и стала лесбиянкой.
Я всё думала, вот подросту, само и пройдет. А меня всё глубже засасывало. Потом в Англию уехала. А в кампусе — свои законы. И девочки опытные, и условия подходящие. И никто никого не подставляет. Любишь заниматься любовью с девочками — занимайся. Любишь мальчикое — ради Бога!
Когда приезжала на каникулы, встречалась с бывшими подружками, но кое-кто из них отошел от лезбийской любви. Замуж повыскакивали, детей рожали.
— А это тут причем? — встряла Рика, — Люби себе на здоровье, а издеваться-то зачем?
— А ты слушай дальше и не перебивай, — парировала Вика, — Когда очередной раз я приехала домой, мамаша уже приволокла девушку. Томой звали. Помнишь? Высокая, стройная.
— И тихая, — добавила Эрика, — У меня с ней никаких проблем не было.
— Вот именно! Так вот, как раз в это время дома ошивался мой милый братец. Он еще с раннего детства питал слабость к живодерству. А тут такая возможность. Как дома никого нет, он к Томе. А вечером мы с матерью находили её где-нибудь в подвале всю избитую и связанную. А этот гад сидит и улыбается. Вот я и брала её в свою комнату. Подлечу её, подкормлю. А потом и в постель к себе уложу. Она плачет в голос, а я её успокаиваю. А стонала она, когда я её раны прижигала спиртом, чтобы утром не была пятнистой от зеленки или йода. Ты же знаешь, мамаша у нас эстет. Гребаный. А днем всё повторялось.
А когда девушка надоедала или была уже без сил, Федька, пес драный, её уносил куда-то. Однажды я проследила за ним. Когда этот гад свою жертву в болото скинул, я бросилась за ней. Насилу вытащила. Это была третья по счету рабыня. Кажется, Аней зовут. Я её уволокла в кусты, а потом определила к одной бабушке-ведунье. Она её и выходила.
А с Тиной я долго тянуть не стала. Когда Арик избивал её, я вышибла дверь и ему самому наваляла. А девушку сюда увезла. Кстати, именно здесь я и обнаружила и её документы, и всех остальных девушек. Так что, теперь у милиции ... будут имена жертв клана Ждановских.
— Это ты хорошо сделала, — задумчиво сказала Рика, — Я тебе скажу, кому отдать ксивы. И советую всё рассказать. А то они на тебя дело завели.
— А на тебя? Ведь ты тоже причастна!
— Я сама всё рассказала, — Рика тяжело вздохнула, — Они знают. Но я никого не убивала. Да! Свободы лишала! Да! Била плетью! Но и защищала, как могла. Вон, Тинка подтвердит. С меня все обвинения сняты.
Снова наступила тишина. Только в камине потрескивали поленья. Девушки молчали, боясь смотреть друг дружке в глаза. И опять первой не выдержала Тина.
— Куда же делась Алька, — девушка даже не спрашивала, а размышляла вслух.
— Найдем, — выдавила из себя Рика, — Есть одна зацепка. У Игоря, племянника той женщины, которую он выдавал за свою мать, есть одна знакомая. Вот я ей и нанесу визит. Уж больно хочется потолковать с этой стервой.
— Я с тобой пойду, — решительно заявила Вика.
— И я! — Тина даже вскочила на ноги, — Я уже хорошо себя чувствую.
— Ладно, только завтра. А сейчас, действительно, пожевать бы чего, — Рика сама направилась на кухню.
Эмина
— Ты жива? — кто-то настойчиво тряс Алину за плечо, — Открой глаза!
Рассеянным взглядом девушка обвела помещение, в котором находилась. Что-то знакомое. Ах, да! Камера, куда её принесли, только пустая.
— Ты что, сумасшедшая? — снова послышался негромкий голос, — Я что тебе говорила, идиотка? Сидеть тихо и не выступать. А ты что устроила? Вот теперь не обижайся. Еще неизвестно, чем всё для тебя закончится. Ладно, сиди. Я сейчас приду.
Алина с трудом стала вспоминать, что с ней произошло. Она пошла в душ. Мылась она долго, старательно растирая себя мочалкой и смывая грязь, налипшую в вонючей каменной клетке. Потом её окликнули. Голос был мужской.
Когда девушка, завернувшись в большое полотенце, вошла в комнату, на кровати сидел тот самый молодой человек, к которому её привели. Теперь на нем был лишь один
