действием, но наслаждаться этой картиной она мне долго не дала, почувствовав, что член в её второй руке пришел уже в полную боевую готовность.
— Не так быстро, малыш... — лукаво улыбнувшись, сказала она. И после этого её рот накрыл мой член, забирая его в свой влажный и жаркий плен. Честное слово — ни одна мастурбация в жизни не приносила мне такого удовольствия. Эти ощущения нельзя было сравнить ни с одним из тех, что испытывал я раньше. Подозреваю, что во многом тут было виновато ... её мастерство — впрочем, я никогда не питал иллюзий по поводу её невинности. Её язык творил вещи, которые и в самых откровенных снах не могли пригрезиться мне. Это вскоре стало похоже на сладкую пытку, потому как уже снова я был готов кончить. А мысль о том, что она проглотит мою сперму сводила меня с ума. Но и этому она не дала долго продлиться. Будто услышав мои мысли, она в последний раз провела языком по уздечке вверх к уретре, обхватила головку, и с причмокиванием выпустила её из жаркой глубины своего рта, с игривой улыбкой посмотрев на меня. После этого я уже не мог ждать от неё активных действий, справедливо рассудив, что пришла моя очередь доставлять ей удовольствие. Приобняв Настю, я избавил её от юбки и трусиков, которые до сих пор отчего-то болтались на её бедрах. Она тем временем покрывала поцелуями мою шею, пока не добралась до уха.
— С этим действием, я думаю, ты уж точно разберешься... — жаркий шепот опалил мое ухо, но ни тени иронии в её голосе не было. Это придало мне решительности, и я, посадив её к себе на колени в позе наездницы и заставив обвить мою спину ногами, поднялся вместе с ней, чтобы посадить её на парту, стоявшую поблизости. Приставив член к её киске, я понял, что и она была возбуждена не меньше меня. И это заставило меня без промедления войти в неё, ощутив на своем плече укус, который тут же был нежно зацелован её пухлыми губами. Она прижалась ко мне так близко, как только могла, и мне не оставалось ничего, кроме как обнять её в ответ, начиная активные движения внутри неё. Никогда не испытывал ничего подобного. Даже то, что было парой минут назад, могло перед этим показаться обыкновенной мастурбацией, хотя мастерства ей в этом было не занимать. Сказав сначала, что после первого поцелуя с ней я «словно сорвался с цепи», я был в корне не прав. С цепи я сорвался, когда дорвался до самого сокровенного. Движения мои становились все более быстрыми и резкими, темп непроизвольно ускорялся, я не в силах был противостоять своим инстинктам, хотя поначалу старался двигаться в ней плавно. Но ей это нравилось, потому как вскоре её рваное дыхание перешло в тихое постанывание. И, видит Бог, это было самое красивое, что мне когда-либо приходилось слышать. С каждым резким толчком я выбивал из неё тихий стон мне прямо в ухо, и это обжигало нас обоих. Но это не могло продолжаться вечно, и вскоре я почувствовал, что оргазм уже близок. И когда я ускорился еще немного, Настя вдруг всхипнула, забившись в моих руках. Мышцы её киски беспорядочно сокращались, пока она кончала, сводя меня с ума, и все это вскоре грозило мне самому ярчайшим оргазмом, но успокоившись, Настя отстранила меня, спрыгнув с парты и заменив свою киску ртом. Мой изнывающий член еле выдержал эти секунды без её ласки, но уже через минуту мастерски проделываемого минета я кончил с рыком, непроизвольно зарываясь в её волосы пальцами, заставляя глотать сперму.
Прошло порядка пяти минут, пока мы, подмяв под себя одежду, оказавшуюся поблизости, лежали, пытаясь отдышаться. Внешний мир вновь приобрел краски, а ощущения поутихли. В теле была приятная расслабленность. Настя лежала у меня на груди, и по её тихому сопению я понял, что она готова уснуть. Однако, условия, в которых мы находились не располагали ко сну, и потому минут через десять мне пришлось подняться и поднять почти задремавшую Настю. Мы оделись, притом не говоря ни слова, и я уже почти
