Пролог.
Первый раз я увидел её сидя во дворе на лавочке. Дело было вечером, делать было нечего... И вдруг в поле зрения попал огненный шар этакий «горящий нимб». Он как бы вился за силуэтом, шагающим по тропинке. Это шло к нашему подъезду, солнце светило у него из-за спины и детали трудно было разобрать. Когда объект подошёл ближе, я, наконец, его разглядел. Это оказалось девушкой, лет шестнадцати как я определил. Тонюсенькой и нескладной. Что выделяло её из толпы так это огненно рыжие почти оранжевые волосы, свободно ниспадающие на плечи, огромные веснушки на белой коже и широко раскрытые изумрудно-зелёные глаза. Можно сказать, природа не поскупилась на цвета. Всё было яркое с эпитетом: очень! И даже больше. Она, бросив на меня мимолётный взгляд, прошла мимо.
1.
Второй раз я увидел её в институте. Она шла на пару в соседнюю аудиторию. Надо сказать, что смотрелась она «белой вороной» в толпе сокурсников. Мало того, что выглядела молоденькой девочкой случайно попавшей в группу студентов, но еще и эта худоба, от которой на языке крутился вопрос:
— Тебя из какого концлагеря освободили дитя?
На этот раз она была в джинсах и блузке. Объём штанин в бедрах ели-ели превышала ширину моей ладони, а под блузкой можно было рассмотреть лифчик, который вряд ли ей был так необходим. Потому что размер груди явно не превышал первого размер, а скорее, ещё и меньше. И над всем этим красовались огненные волосы и большие в пол-лица, зеленевшие над веснушками глаза. Я знал некоторых ребят из этой группы. Второй курс, а, значит, ей никак не меньше девятнадцати лет! А вот выглядела она просто подростком.
Поздоровавшись с одним из знакомых, я кивнул в её сторону и спросил:
— А это кто?
— Рыжая? Да она перевелась, откуда-то к нам на курс. Зовут Оленька...
Это имя прозвучало так неестественно в заполненном галдящими студентами коридоре, что я не произвольно улыбнулся. Имя Рыжая ей больше шло.
— И как она? — поинтересовался я.
— Да узник «освенцима», что с неё взять? — и весело загоготал, — хотя, конечно, ради интереса её можно было бы и охмурить. Говорят, такие худосочные бабёнки очень темпераментны в постели...
Я улыбнулся «шутке» хотя и не разделял его мнение. Чем-то она меня заинтриговала. Нет не видом. Если честно, то выглядела она клоуном, забывшим надеть свой костюм, но вот её взгляд больших как в японских анимешках глазах, пойманный мной «пробрал до печёнок».
Я, несмотря на своё вольготное житьё, постоянной девушки не имел. Ну, иногда встречался на вечерок то с одной, то с другой, но на этом всё обычно и заканчивалось. Живя почти один в трёхкомнатной квартире, родители были геологами, и круглый год разъезжали по командировкам, я ценил независимость. Даже домработницу, появлявшуюся у меня один раз в неделю, не допускал в свою комнату одну. Готовил сам, сам же вёл хозяйство и нисколько не жалел о своём положении. Да и встречаться с дамами я предпочитал на стороне, после того как еле вытурил из дома одну из претенденток на миссис Орлова. Это моя фамилия, а зовут Сергеем.
Рыжая словно почувствовала, что разговор идет про неё, дерзко ожгла меня зелёным взглядом и, демонстрируя независимость, прошла в аудиторию. Тут раздался звонок, и мы разбежались каждый на свою пару.
2.
Институт, несмотря на свои размеры и большое количество корпусов всё же маленькая деревня, где все со всеми постоянно встречаются и расстаются. Так, и мы с Рыжей-Оленькой всё время сталкивались если не лбами, то взглядами. Одни и те же предметы, одни преподаватели и даже одна кафедра хоть и разные специальности. Через пару недель мы уже улыбались друг, другу встречаясь взглядами, хотя и ни разу не разговаривали.
Первая «очная» встреча с общением у нас произошла в общежитие, куда и она и я пришли на день рождения к одной из сокурсниц.
Все уже сидели за столом, когда ввалился я, громко ругая толпы народа и пробки.
