такого в том, что брат встречает свою любимую сестренку?
С этими словами я слегка прижал ее к себе за плечи и чмокнул в щечку.
— Ну да, любимую. Только сестренку ли?
В глазах Розалинки заиграли чертенята. Такие веселые бесята. А я, кажется, слегка покраснел. Розали уже приходила в себя. Моя Розали.
— Ладно, ладно братик. Не смущайся.
Она быстренько оглянулась, и видимо, решив, что на нас никто не смотрит, с украдкой, быстренько поцеловала меня.
— Я тебя очень люблю. И все эти буду скучать. Но все, мне пора.
Проводив ее, все эти дни я не находил себе места. Меня все время мучил вопрос: «Что нам делать». Да, поженится мы на самом деле не могли. Не мои, не ее родители не примут этого. Ну и терять ее я не могу. Я очень и очень люблю Розалинку. Розочку, ставшую моей. И ради нее я сделаю все. Выхода из ситуации не было. Может мне следовало уехать? Но это не так просто. Пока найду место, пока получу перевод... Да и, чем мотивировать переезд? Как объяснить его родителям? Что я, имею здесь пусть однокомнатную, но квартиру, хочу куда-то уехать. Вопрос жилья тоже был немаловажен. Точнее он был очень важен. Эта квартира досталась мне по существу случайно, и стоила некоторых не совсем законных махинаций. И не только мне, но и отцу. Меня никто не поймет.
А в голове, тем временем, была Розалинка. Я видел ее в каждой встречной на улице. Вот, такая же курточка. А вот эта... Точно, Розалинка! Нет, обознался. Даже на работе, мои глаза искали у наших девчонок, коллег, общие с Розалинкой черты. Вот эта, оказывается, у нее такая же кофточка, как у Розалинки. А вот у этой, когда улыбается, появляется такая же милая ямочка на щечке.
Чувства, которые я запрещал себе все годы, смотря на Розалину только как на сестренку, вдруг всколыхнулись, поднялись и меня захлестнуло. Я не мог больше запретить себе любить ее. Но и любит ее мне было нельзя.
По ночам, оставаясь один, я думал о ней. Думал о нашем первом и единственном разе. Чувства, пережитые мною в тот день, в тот момент, были еще свежи.
Вот, я вхожу в нее. Ой, как же туго в ней. Какая она, мокренькая, и все тугая. Я помнил ее вкус на своих губах. С каким стеснением она, еще девочка, позволила мне проникнуть туда языком. И вся дрожала...
Представляя ее я ласкал свой грешный инструмент. Я хочу ее, хочу не как сестренку, а как женщину. И будь что будет, но я не откажусь от нее. Я буду молча ее любить, даже если она не захочет чтоб секс между нами повторялся. Пусть все будет, как будет.
Рубикон
Приехала, Розалинка, как и обещала в среду. Приехала на работу, она подрабатывала медсестрой в ночные смены в больнице. Так делали многие студенты медицинского института. Конечно же, я встречал ее на вокзале.
Розалина появилась из вагона, и рывком бросилась ко мне. Я нашел губы повисшей на моей шее девушки, и впился в них. В тот момент нам было без разницы, видит ли кто-то нас, или нет, и что они подумают. В конце-концов, могут же брат и сестра невинно поцеловаться!
Было видно, она скучала по мне, не меньше чем я по ней. Она весело щебетала, рассказывая домашние новости, и прижималась ко мне, пока мы шли к остановке троллейбуса. В салоне мы встали сзади, и я взял в свою ее мягкую ладошку.
— Ты скучал по мне?
— Очень, очень!
— Я тоже. Жал, мне на работу. А то бы мы повторили...
Розалинка, покраснев прижалась ко мне. Ее слова означали, что она тоже сделала свой выбор. И ее выбор совпал с моим. Мы впадаем в омут греха, но пусть грех, чем отказаться от друг-друга. От любви. И будь что будет. Нет, мы конечно будем осторожны. Для всех мы останемся братом и сестрой, им не обязательно знать остальное. Но, никто, слышите, никто не вправе нам запретить любить друг-друга.
Я нагнулся и поцеловал ее в носик, проигнорировать ... подставляемый под поцелуй ротик.
— Противный. Хоть поцелуй меня. Я так по тебе соскучилась.
«Знала бы, как соскучился я! Я готов взять тебя прямо сейчас, в этом троллейбусе,