выскользнула в прохладную после ванной комнату и увидела, что брат растянулся на диване и прикрыл глаза, закинув руку под голову. Я притворно усмехнулась и присела на полу на колени рядом с его плечом, поиграла слегка загнутыми кончиками черных волос, струящихся по его красивой шее, погладила алые чувственные губы кончиками пальцев и нетерпеливо прильнула к ним ртом. Митя, конечно, не спал, и его рука тут же обвилась вокруг моей шеи, притягивая меня крепче к его губам. Наши языки слились в неистовом поединке, и я тут же издала нетерпеливый стон неутоленного возбуждения, приподнимаясь на коленях и прижимаясь грудью к его груди. Наконец он ослабил свой захват и я взобралась на диван, нависнув над ним на четвереньках, изящно изгибая спину, как дикая кошка. Он все еще был одет, но в этот раз я не буду спешить, потому что хочу насладиться им постепенно и очень медленно. Мы снова сплелись губами в жадном поцелуе, то дразня друг друга, то изводя грубой настойчивостью, то распаляя невыносимо долгим влажным трением губ о губы. Его руки бесцеремонно исследовали мое скользкое от масла упругое тело, податливо гнущееся навстречу любому его движению, любому желанию. Он то нежно теребил кончики моих сосков, то крепко сжимал груди в ладонях, то сладостно медленно водил разгоряченными пальцами по моим стройным бокам, тонкой талии и бедрам, дразня, поглаживал плоский упругий животик, избегая прикасаться к моей пылающей киске. Все еще стоя над ним на четвереньках, охватив его тело ногами, я скользнула вверх, едва касаясь сосками его лица. Он по очереди ловил их губами, то заставляя меня тяжело дышать от боли, то тихо постанывать от нестерпимой неги, а его рука тем временем ласкала внутреннюю поверхность моих бедер, словно случайно иногда задевая то чувствительные складочки, то мягкие бугорки. Когда его палец проскользнул между моими половыми губками, я была настолько влажной и возбужденной, что любое прикосновение буквально вызывало во мне экстатическую нервную дрожь. Я еще продвинулась вдоль его тела вверх, пока моя припухшая киска не оказалась на уровне его лица. Я взглянула на него вниз, и наши глаза на несколько мгновений встретились — глаза опьяненных друг другом, обезумевших от страсти любовников, знающих, что занимаются тем, за что их весь мир будет осуждать до конца их дней. Наши губы одновременно изогнулись в презрительной усмешке, делающей вызов всем занудным праведникам, всем безупречным моралистам и завистливым лицемерам.
Прогнувшись в спине и упершись руками в подлокотник дивана, в который упиралась голова брата, я стала медленно качать бедрами, дразня его губы — то касаясь их своей киской, то отстраняясь, пока он не сжал мои бедра и не начал дразнить меня сам, уже лишенную сил для каких-либо игр. Он то нежно пробегал кончиком языка по моему пульсирующему, до предела эрегированному клитору, то слегка всасывал его губами, то жадно впивался во всю мою киску ртом, доводя меня до бесконтрольного упоительного экстаза. Я чувствовала, как его пальцы легко скользят вдоль моей щелки, лишь слегка проникая внутрь, распаляя и изводя, не позволяя мне пропустить их внутрь себя и испытать долгожданное облегчение, поэтому единственное, что мне оставалось — подчиняться его умелой игре, гореть, таять и сладостно просить о пощаде.
— Пожалуйста, — нежно шептала я, — Я больше не могу.
Но его губы продолжали звонко целовать, а язык прерывисто слизывать истекающие из меня соки.
— Дима... , — теряя дыхание и крепко прижимаясь к его лицу залепетала я, пропуская длинные тонкие пальцы сквозь густые черные пряди его волос, — Ты просто... сводишь меня с ума...
Когда я перестала наконец содрогаться и приподняла бедра, пальцы брата все еще продолжали двигаться по моей пульсирующей щелке и несколько раз проскользнули между ягодиц. Потом он выскользнул из-под меня и сел. Мы оба развернулись друг к
