моего рта и нежно провел испачканной в моей слюне и его сперме головкой по моим губам. И сел на пол рядом со мной, тяжело дыша. А я, затаив дыхание, с ужасом ждала продолжения.
Сын немного отдышался, посмотрел на меня и задорно подмигнул. Я вяло улыбнулась ему в ответ.
И вдруг он растянулся на полу на животе, уткнувшись лицом мне в промежность. Я невольно вскрикнула, когда его горячее дыхание опалило мои половые губы, а прохладный шероховатый язык проник в складку между ними. Сережка обхватил мои бедра обеими руками, чуть приподнял их и начал меня вылизывать. От неожиданности я сначала даже не знала, что мне делать. Но постепенно теплая волна стала подниматься от моего влагалища вверх, электрические разряды стали пробегать по моему телу. Я закусила губу и, прогнувшись еще сильнее, запрокинула голову. Его руки тем временем перекочевали с моих ягодиц ко мне между ног, и я чувствовала его пальцы, как во входе влагалища, так и в анальном отверстии.
И вдруг его зубы до боли сжали мой клитор. Я взвизгнула и попыталась отстраниться, но он держал крепко, как зубами, так и руками. На несколько секунд он замер, а потом его язык прошелся по клитору, а по одному пальцу проникло в каждое отверстие. Мои бедра рефлекторно сжались, а его язык тем временем стал двигаться быстрее и яростнее. Пальцы не отставали от него, и вскоре я уже чувствовала сначала по два, потом по три, входивших в меня минимум на две фаланги.
А потом все смешалось. Меня накрыло волной такого неистового оргазма, что я даже не поняла, как оказалась на полу на коленях с членом моего сына в заднице и его пальцами во влагалище.
Следующий оргазм был еще неистовее предыдущего. За ним поспешил третий, перекрывший первые два своей мощью...
Я так думаю, что я орала, потому что в какой-то момент пальцы Сережки, пахнущие моей смазкой, оказались у меня во рту...
А потом мы просто лежали на полу. Он спал, положив голову мне на поясницу и крепко обнимая мои бедра...
Небо за окном светлело. Сережка, наконец, отпустил меня и перевернулся на бок.
Теперь нельзя терять ни минуты...
Полчаса спустя я в осеннем пальто на голое тело уже стучалась в дверь квартиры Павла Романовича, которому я позвонила, едва выйдя из квартиры с забытого Леной смартфона.
Он открыл сразу, окинул меня проницательным взглядом и посторонился, пропуская меня в прихожую.
Врач провел меня в кухню, усадил за стол и налил крепкого чаю.
— Где он сейчас? — спросил он.
— Я заперла его в квартире...
— Рассказывайте, — он дождался, пока я отхлебнула чаю.
И я рассказала ему все...
Он меня не перебивал, ни о чем не спрашивал, но и не смотрел на меня...
Когда я закончила, солнце уже поднялось довольно высоко.
— Я вам отвратительна, да? — спросила я и встала из-за стола.
— Мне вас жаль, — сказал он, поднялся и сжал мои плечи. — Вы всю свою жизнь положили на алтарь этого неблагодарного подонка, а он теперь вытирает о вас ноги...
— Не говорите так, — прервала я его. — Он болен...
— Нет, — он отошел к окну и потянулся. Я посмотрела на него в недоумении. — Нет, разумеется, некоторые отклонения имеются, но объяснять все эти издевательства аутизмом я бы не стал...
— Что вы хотите этим сказать? — я нахмурилась.
— Аутисты отгораживаются от окружающего мира, потому что он их пугает, — он развернулся ко мне лицом. — Ваш сын не боится внешнего мира. Он его ненавидит...
— То есть... ?
— Это больше напоминает социопатию...
— Он опасен?
— Боюсь, что да...
— И что же мне теперь делать? — я опустилась на табурет и закрыла лицо руками.
— Его нужно сдать не в интернат для аутистов, а в закрытую психиатрическую клинику... и не выпускать оттуда... никогда...
— Вы представляете, что вы мне предлагаете? — мои глаза расширились — не то от страха, не то от гнева.
— Освободиться от этого груза, — он присел рядом со мной на корточки и взял мои руки в свои.
Полы моего
