плаща разъехались, и его лицо теперь было как раз напротив моего едва прикрытого болоньевой тканью лобка. Но смотрел он мне в глаза.
— Вы восемнадцать лет жили лишь жалостью и страхом. Пора избавиться от этого. О таких, как он, должны заботиться специалисты, а не красивые, молодые женщины, — его рука вдруг скользнула по моему бедру. Я инстинктивно сжалась, а Павел лишь улыбнулся. — Я сегодня же свяжусь с моим знакомым, который работает в клинике соответствующего профиля, выпишу вам направление и принесу к вам домой...
— Я не вернусь туда, — прошептала я со слезами на глазах.
Он кивнул:
— Тогда оставайтесь здесь. А вечером я вызову бригаду, и мы все вместе поедем за ним...
— Но он же там совсем один...
Павел улыбнулся:
— Вы удивительная женщина — вы боитесь своего сына, но при этом беспокоитесь о нем... Хорошо, я навещу его днем...
Я улыбнулась ему сквозь слезы и выложила из кармана ключи...
До обеда он позвонил мне дважды — один раз сказать, что он созвонился со своим знакомым, а второй, что он собирается пойти к нам домой.
Я металась по квартире как загнанный зверь, ожидая его третьего звонка, но телефон молчал... Точнее, он звонил, почти не переставая, но все это были звонки от друзей и знакомых Лены. А вот номер Павла на черном экране так и не появлялся.
Я дождалась заката и вышла на улицу, попросту захлопнув за собой дверь...
У нашего подъезда стояла «скорая». Врач в зеленой форме — крупный мужчина с большими руками — смотрел куда-то вверх, приложив к уху маленький мобильный телефон. На лавочке у подъезда сидела Лена.
— Тетя Оля, а вы не находили... ? — начала она, но вместо ответа я протянула ей ее смартфон.
— А вы, наверное, к нам, — обратилась я к врачу.
— Если вы Ольга Ивановна С... , то к вам, — кивнул он.
— Пройдемте...
Дверь была заперта на замок, поэтому я постучалась к тете Рае, у которой я всегда оставляла связку ключей на всякий случай.
Старушка открыла не сразу. Я даже начала нервничать, не случилось ли и с ней чего. Но вот из-за двери послышалось дребезжащее: «Кто?»
— Это ваша соседка Оля, — сказала я громко, с трудом преодолевая дрожь в голосе. — Тетя Рая, я могу взять ключи?
Замок недовольно лязгнул, провернулся и дверь отворилась. Тетя Рая выглядела недовольной.
— Оля, что у тебя за бардак в квартире творится? То шум, то крики, то стук... Я уже хотела милицию вызывать...
— Так почему же не вызвали! — крикнула я, выхватила из ее пухлой ладони ключи и бросилась к своей двери.
Руки дрожали, ключ упрямо отказывался попадать в скважину...
Но вот замок щелкнул, я секунду помедлила, прежде чем опустить ручку...
Павел лежал посреди кухни весь в крови. И не дышал...
— Паша... — я упала рядом с ним на колени и прижалась лицом к израненной груди. — Пашенька...
За моей спиной раздался какой-то шум, а потом такие знакомые и ненавистные руки обвились вокруг моих плеч...
— Моя... — сказал он отчетливо и угрожающе.
— Нет... — я сбросила его руки и повернулась к нему лицом. — Я не твоя...
Он смотрел на меня с удивлением, пока санитары в белых фуфайках заламывали его локти...
Я стояла у окна, сложив руки на груди, и смотрела, как Сережку грузили в машину. Он все время смотрел вверх, и его губы шевелились. Я не умею читать по губам, но я абсолютно точно знаю, что он говорил: «Моя»...