чтоб аж сок пошёл — я бы не закричала,... и не стала бы сопротивляться, а испытала бы ни с чем несравнимое удовольствие. Но Пафнутий этого не сделал, не решился, — и я вылезла из-под скамейки. Пора было заканчивать шоу.
Я подбросила серёжку так, чтобы мужчина её нашёл. И он её нашёл. С какой гордостью и радостью он мне её показал! Я завизжала от радости и обняла Пафнутия и прижалась к нему всем телом, а вдобавок ещё и поцеловала, прямо в губы, смачно, сильно, аж самой понравилось. Я тут же нацепила серёжку на ухо, и села на скамейку, продолжая выражать бурную радость. Пафнутий сидел рядом, довольный, возбужденный и жадно ловил мои слова, мой голос, движение моих губ, блеск моих глаз, воздух, мной выдыхаемый, шарм, мной источаемый. В этот момент Пафнутий жаждал меня так, как никто никогда не жаждал. Безусловно, он хотел меня обнять. Безусловно, он хотел меня поцеловать. Безусловно, он хотел снова окинуть внимательным взглядом мои интимные прелести. Он был гипервозбуждён. Я тоже. Я не хотела от него уходить. Но причин оставаться не было. Тогда я попросила его проводить меня.
Мы шли по парку, являя собой гротескную пару. Я — на голову выше спутника: высокая, молодая, стройная, красивая, сексуальная девушка, и он — не высокий, не молодой, не стройный, не красивый, и совсем не сексуальный представитель мужского племени. И я, находясь рядом с ним, становилась ещё более сексуальней. Но он, находясь рядом со мной, не становился ещё менее сексуальным. Даже наоборот, моя сексуальность озаряла его и поднимала выше на порядок. Словно я была Солнце, а он — Луна, и если бы я не освещала его, он стал бы совершенно невидимым. И это меня ещё больше заводило. Меня как магнитом стало притягивать к Пафнутию. Я не замечала уже ни его роста, ни его возраста, ни его асексуального телосложения, и отсутствия в нём какой либо привлекательности.
«А давайте мы с вами сходим к пруду» — предложила я. «К пруду? Здесь есть пруд?» «Да! А вы, разве, не знали?» «Нет» «Пойдёмте, я вам его покажу» Пруд этот был даже не пруд, а скорее небольшое болотце. Находился он в глубине парка, там, где никто не ходит. Там была скамейка, где можно было посидеть. Фактически я пыталась уединиться с Пафнутием. Я не хотела именно так об этом думать, потому что не ведала, к чему это может привести. Это могло привести к чему-то. А могло ни к чему не привести. Человеческая химия, это крайне нестабильная штука. Вроде вот влечёт тебя к парню так, что сил нет удержаться в трусиках, хочется из них выпрыгнуть, но что-то случается — и всё: реакция улетучилась, к этому парню тебя больше не влечёт.
Мы подошли к пруду, мы подошли к скамейке, но слишком поздно заметили, что там есть мужчина. Этот мужчина нас раньше заметил. И этот мужчина узнал меня. Потому что это был отец моего мужа: Игорь Алексеевич. «Наташа! Как я рад тебя видеть! Что ты тут делаешь?» «Здравствуйте Игорь Алексеевич, вот, гуляю» «А кто это с тобой? О, да это же Пафнутий! Привет кореш» «Здравствуй» «Вы что, знакомы?» — удивилась я. «Конечно! Мы же в одном институте в одной группе с Пафнутием пять лет от звонка до звонка. А ты откуда его знаешь?» «Ниоткуда, мы не знакомы, просто я серёжку сегодня потеряла, а он помог мне её найти»
Я боялась, что свёкор начнёт спрашивать, почему мы вдвоём с Пафнутием здесь, в глубине парка, вдали от всех, но он не спросил. «Пафнутий, давно тебя не видел, иди, сядь со мной рядом». Пафнутий робко сел рядом с моим свёкром. Я осталась стоять. Игорь Алексеевич с удовольствием меня рассматривал. «Эх, Наташка, какая ты красивая! Тебе эта юбочка очень идёт!» «Спасибо» «Повезло же моему отпрыску, кстати, а где он?» «На работе» «Пафнутий, красивая у меня невестка?» Пафнутию задали вопрос, на него надо было отвечать. Другими словами сделать мне комплимент. Он покраснел и пролепетал: «Да, очень» Блин, мне было приятно. Я даже осталась довольна тем, что мы встретились с Игорем Алексеевичем,
