пенис. Не большой, но и не маленький; не длинный, но и не короткий; не толстый, но и не тонкий; не загнутый, но и не прямой; не с большой головкой, но и не с маленькой; не брутальный, но и не мажорный; не красивый, но и не уродливый; не с большими яйцами, но и не с маленькими; не с тонким стволом, но и не с толстым — уверенный середнячок. Я взяла в руку член Пафнутия. Я погладила член Пафнутия. Оттянула кожицу, обнажила головку. Притянула кожицу, спрятала головку. Я поцеловала член Пафнутия. Я взяла в рот член Пафнутия. У меня во рту ему было хорошо. Мне было хорошо. Пафнутию было хорошо. Закрыв глаза от удовольствия, я сосала член, пока Пафнутий гладил мои волосы, наблюдал за мои увлечёнными киваниями головы, пока свёкор присев сзади гладил мою грудь, гладил под юбкой мои ягодицы, гладил мою писечку. А потом он лёг, залез под меня, отодвинул ткань трусиков в сторону и впился ртом в мою вульву. Я сосала у Пафнутия, делала миньет, брала в рот, брала за щеку, не останавливаясь ни на секунду. Нет, я всё же останавливалась, чтобы перевести дыхание, пощекотать языком уздечку, полизать член, полизать мошонку, полизать под мошонкой.
Свёкор вылез из-под меня и сказал: «Отлично! Теперь ты у меня пососёшь, девочка! Давай, вставай, ты, Пафнутий тоже поднимайся. Я сяду на скамейку (свёкор был уже полностью голый, когда он успел раздеться?). Ты, Наташенька, вставай на скамейку на колени и на локти, вот здесь сбоку, да сними ты эти трусики, чтоб они не мешали. Вот, отлично. Начинай мне сосать, а ты, Пафнутий, займись её ягодицами!» От топика я тоже избавилась, но босоножки и юбка на мне остались. Я встала на скамейку в колено-локтевую позу и приблизилась лицом к паху Игоря Алексеевича. Теперь я могла рассмотреть его член. Он был чуть больше, чем член Пафнутия, чуть длиннее, чуть толще, чуть загнутей, с чуть большей головкой, чуть брутальней, чуть красивше, с чуть большими яйцами, с чуть более толстым стволом. Брать в рот его было так же приятно, как и брать в рот член Пафнутия. Делая кивки головой, я добилась того, что стала заглатывать член целиком, до самых яиц, пока он не стал упираться мне в нёбо. Пафнутий тем временем наконец-то дорвался до моих ягодиц. Он целовал, лизал, гладил, сжимал, раздвигал их. Так же он дорвался до моих половых губ. Он целовал, лизал, гладил, сжимал, раздвигал их. Он дорвался до моего ануса. Лизал, целовал, совал туда смоченный слюной палец. Он дорвался до моей вагины. Лизал, целовал, совал туда смоченный слюной палец.
«О, Наташенька, девочка, ты потрясно это делаешь! — комментировал мои действия свёкор — соси, соси, не останавливайся. И яички мои полижи! О, да, Молодец! А ты что стоишь, мужик? Давай засади моей невестке прямо без презерватива!» Дважды приглашать Пафнутия не было надобности. Он пристроил член к моей вагине и вошел в меня. Я снова застонала, не смотря на полный рот. Впервые в жизни два мужчины меня одновременно имели. Два члена в меня одновременно проникали. Нет, если быть точнее, я сама одновременно насаживалась на два члена, на один ртом, на другой своей киской. «Да, мужик, давай дери мою невестку, видишь, как ей это нравится». Секс с кем-то новым это всегда новое ощущение. А тут были сразу два новых, то есть ощущения были вдвойне новые. И конечно, нужно учитывать, что это происходило в городском парке, а у меня никогда не было секса в городском парке, да ещё средь бела дня, да ещё при таком градусе моей собственной возбуждённости, так, что всё это выливалось в такой мощный психофизиологический запал, которого не было даже в мой первый сексуальный опыт.
«Я тоже хочу как следует поиметь свою невестку» — сказал свёкор и снова взял на себя роль дирижёра. Меня он уложил спиной на скамейку, ноги мои раздвинул и задрал их, левую вверх и в сторону, на локтевой сгиб, правую вертикально вверх, на плечо. А сам, поводив членом по моим половым губам, вставил его между моих половых губ и вошёл в меня
