машине их забирала. Отец подпил и пристал, дай ей за руль сесть. Она, блин, и села — через две минуты подцепила какую-то собаку — в клочья просто. А у меня оба радиатора до двигателя аж ... загнулись. Она вышла посмотреть и прямо ее до икоты прихватило. Я злая была, «ксюшечку» мою угробила, а теперь прикидывается, но потом к врачу доехали на неделе — действительно нервный срыв. Отец с компаньонами в Польшу уезжает сегодня вечером по делам, я из дома хотела смыться, а тут мне эту красу навязали — развлекай, дай забыться. А попробуй откажи, можно и к маме переехать — лекции учить, они же бесплатно.
Юлька опять улыбнулась, и нетерпеливо задала давно ожидаемый мною вопрос. — А где Санька?
— Саня контролирует выгрузку шампанского, там поставщик поздно приехал, а шампань по n-цать тысяч рубликов, нужна грубая сила — норовит разбежаться.
Юлька рассмеялась.
— Нравится мне с тобой сидеть, настроение поднимаешь.
— Это все «маргарита».
— «Маргарита» тоже хороша. Кто сегодня еще в смене из секьюрити?
— Влад и Олег на входе, ты их видела, Белобрысый на камерах, Антон на танцульке внизу. Глеб Олегович барражирует везде.
Глаза у Юльки неожиданно масляно блеснули.
— Моя любимая смена, — протянула она. Видя мой недоуменный взгляд, с торопливостью добавила:
— Дней десять нигде из-за мачехи не была, соскучилась по вам.
— По ком это ты соскучилась? По этому разливальщику суррогата?!
Из-за спины Юльки выступил из полумрака Санька, подтянутый, с ярко-очерченными мышцами рук и трапецией. Рука его тут же оказалась на бедре у Юльки, та не отстранилась, но торопливо оглянулась назад на мачеху. Взгляд мачехи блуждал по залу, будто в поисках якоря, с которым можно было бы почувствовать себя устойчиво в новом месте, и постоянно с надеждой возвращался на Юлькину спину.
— По тебе соскучилась. Только руку убери. Я с женой отца.
— Понял. — Саня тут же снял руку и бросил взгляд назад. — Сегодня значит без вариантов, ты на весь вечер с ней завязнешь.
— Может что и придумаем, может ее удастся домой отправить пораньше. Ладно, я пошла к ней, а то сейчас еще в истерику впадет, совсем веселуха будет. — Юлька одобряюще и нежно коснулась Саниной руки и попорхала обратно, а мы с Саней проводили ее попу под легким сарафаном.
— Вот он — спорт в действии. Хороша. А тебе бы не мешало качнуться, Дрон. И спорт какой-нибудь типа бокса там или борьбы, был бы принят в клуб настоящих менов.
— Ага, спорт, — не удержался я — все решает в конце концов товарищ Маузер. Вон у Юлькиного отца есть Маузер и ему не нужно быть боксером.
Саня погрустнел.
— Гадкий ты человек. Обидеть норовишь. Пойду контрольку навешу на склад алкоголя.
Вечер проходил ни шатко, ни валко. Люди то приходили, то уходили, больших компаний не было, Юлька и ее мачеха сидели за столиком, Юлька заказала коньяк, но мачеха отказалась и за вечер выпила всего бокал шампанского. Настроение у Юльки опять ощутимо опускалось, т. к. мачеха ходила за ней как щенячий хвостик, в туалет вместе, попробовать стейки вместе, вниз на танцпол сходили, но мачеха притянула Юльку обратно, а когда мачеху все же пригласил какой-то представительный мужчина на танец, и та с Юлькиной настойчивой подачи согласилась, Саня оказался занят разборкой на входе с каким-то таксистом, решившим культурно отдохнуть, но находившемся в некультурном состоянии. Вернувшись от входа какая-то дерганная и напряженная, Юлька второй раз за вечер подошла ко мне.
— У меня для тебя задание, Андрюша. Надо немного напоить мою вторую маму. Мне с Сашей поговорить надо полчасика хотя бы, а она просто привязана ко мне.
— Так может ее вон тот мужик развлечет, уже давно ее танцует.
— Это ее коллега с бывшей работы. Он ей сразу был в тягость, я навязала его просто — хоть 10 минут одной побыть. Короче, чтобы от него отделаться, она сейчас и за барную стойку сядет, вот тут все коктейли
