вдруг встретил официантку, которая должна была в випке сидеть с Ларисой. Тупая курица поведала, что минут пять назад Лариса накурилась, набесилась и сказала, что хочет в туалет, куда и ушла. Естественно одна, т. к. она, в смысле рассказчица, все же официантка, а не сиделка.
Метнувшись к женскому, я с некоторым расстройством увидел, что он открыт настежь, а набравшись наглости, убедился,... что туалет совершенно пуст. В випку она пойти не могла, т. к. путь наш бы пересекся, потому я, холодея, пошел искать Ларису в той части клуба, в которую меня в который раз просили ее не пускать.
Обреченно дойдя до комнаты охраны, я увидел, что она опять открыта. В самой комнате в кресле сидела улыбающаяся Лариса с такой, знаете, повязкой на глаза, в которых в самолете спят, охранники ее часто используют, чтобы ночью поспать немного, т. к. у них в помещениях всегда горит резкий электрический свет.
А вот вокруг Ларисы стояли голые все прежние действующие лица. Причем мужчины уже были с членами наперевес, что называется.
— Пошел отсюда, — попробовал по обыкновению быкануть Белобрысый.
— Пусть остается, — веско сказала Юлька. Глеб Олегович не возражал.
— Пока смотри, как захочешь, присоединяйся.
— Эта п... да старая второй раз мне закончить не дала, чуйка у нее что ли, — прошипела Юлька.
— Чуйка у тебя, подстилка, я спрашиваю?, — Юлька зло дернула мачеху за волосы назад так, что у той запрокинулась голова и приоткрылся рот.
— Тут просто так скучно, даже караоке нормального нет, — глупо ухмыляясь, ответила Лариса.
— Мадам, может пропоете нам здесь и сейчас — подал голос Глеб Олегович.
— Так нет микрофона и текста, и как я читать буду, если я в этой повязке, я не все песни наизусть знаю.
— В здравомыслии вам не откажешь. Вот вам микрофон, пойте — Глеб Олегович подступил к Ларисе и ткнул ей прямо в губы красной набухшей головкой длинного тонкого члена.
— Щекотно — Лариса высунула язык и попыталась им найти готовку возле своего лица.
— Ты, дырка, и парней два раза обламывала. Они так импотентами станут — хрипло произнесла, начавшая заводиться Юлька.
— Готова сосать прощение — брякнула под удивленные взгляды Лариса.
— Вот ты шлюха — протянула Юлька — всегда подозревала, что в бюстгалтерии одни соски и давалки работают.
Лариса поправила волосы, закинув их назад за прелестные ушки с жемчужными сережками, села в кресле прямо и сложила руки на коленках как примерная девочка:
— Не груби мачехе, манденка глупая, — и мило улыбнулась всем окружающим.
Юлька в ярости что есть сил толкнула мачеху вперед, та согнулась пополам в кресле, и одна бретелька платья съехала вниз до локтя, показав под собой розовую бретельку бюстгальтера. Схватив мачеху за волосы Юлька, так же рывком усалила мачеху прямо. С каким-то остервенением стащила у нее с плеча вторую бретельку платья и стянула лиф платья до банта на поясе, заведя его под большую грудь Ларисы в непрозрачном розовом бюстгальтере. Когда Юлька схватилась за бретельку лифчика, за другую бретельку решительно взялся Глеб Олегович, и они почти синхронно отправили белье мачехи вслед за платьем, обнажив два больших висящих гладких полушария с почти отсутствующими ореолами и торчащими крупными ярко-розовыми сосками.
— Ох... ть сиськи, — выдохнул Санек. Член Белобрысого налился так, что наверное хлопнул его по животу. У меня в брюках стало очевидно тесно.
— Спасибо, мне приятно — так же невинно проворковала Лариса.
Юлька поднесла пальчики к мачехиным губам, и та тут же открыла рот и всосала их в себя. Глеб Олегович зажал оба соска Ларисы и оттянул их. Лариса не протестуя продолжала то вбирать, то выпускать Юлькину ладошку, явно показывая как она умеет сосать.
— Соски у нее просто каменные — удивленно протянул Глеб Олегович. Юлька же вынула свою ладонь и буквально натянула голову мачехи на его член. Он тут же взял двумя
