паркету когтями. Лишь мускулистые руки претерпели минимальные метаморфозы, отрастив острые когти. Узловатые фигуры прибавили в росте и весе и уже почти настигали хрупкую на их фоне фигурку.
И вот Эль очутилась в тупиковой комнате, освещаемой лишь всполохами ... камина, ощущая тяжелое дыхание за плечами. Да, какую-то фору она себе обеспечила, «Останавливающий Ветер» пару раз заставлял преследователей отстать, а вот «Дыхание Дракона» даже не замедлило их продвижение, хотя и опалило магическим огнем стены коридора. Эльфийка ощущала, что практически пуста, и маны осталось всего ничего, а волколаки уже вбегают в дверь с оскаленными мордами.
Ее сразу же сбивают с ног, бросая на пол, две рычащие морды склоняются над ней. Одежда сразу же превращается в лохмотья, не погибая совсем, но... Когти разрывают сначала боди, отчего упругие шары грудей вырываются на волю из тесноты обтягивающей ткани. Груди еще подрагивают после освобождения, ограниченные только парой необорванных ниток, впивающихся в нежную плоть, а бугорок соска тут же накрывает зубастая пасть, принявшись терзать его клыками до крови.
Когти второго волколака с хрустом вырывают целый кусок ткани из лосин, как раз там, где бы так не хотелось эльфийке — в районе промежности, к тому же ей не удается свести ножки — когтистые лапы предельно раскрывают ее, впиваясь в бедра и оставляя новые зацепки на дорогой тонкой ткани.
В следующий момент Эль жалобно вскрикивает, а в уголке голубого глаза блестит слеза. Это оборотень с размаху засаживает в ее нежную щелку два пальца и начинает ожесточенно насиловать. Эльфийка, чувствуя жестокое проникновение, боится даже пошевелиться, ведь острые когти могут поранить ее лоно при неудачном движении. Она только жалобно постанывает, да нежные руки пытаются вцепиться в широкое запястье, но помешать не могут. Также Эль не в силах помешать и второму оборотню, прикусывающему набухший сосок острыми, как кончик стилета темного эльфа, зубами. Иногда он перестает терзать болезненно ноющую плоть и принимается слизывать длинным языком капельки крови.
Когда нежные губки, между которыми снуют узловатые пальцы, набухли, и между ними стало хлюпать от обильной влаги, волколаки переглядываются, а потом Эль переворачивают и ставят на колени. Она, чуть обернувшись, смотрит на огромный, весь перевитый венами, член, вздымающийся над ее аккуратной попкой. «Неужели он в меня поместится?» — мелькает паническая мысль, ее ладони стараются защитить беззащитную щелку, но оборотень легко ловит запястья, сжимает их почти до остановки кровотока и выворачивает вверх, а потом, вцепившись когтями другой руки в нежные ягодицы, тыкается острым кончиком в промежность. И никак не воспротивиться — кончики когтей больно ранят попку, и эльфийке даже не пошевелиться без риска оставить в когтях монстра кусок своей попки. Она чувствует полную беспомощность, и тут ее глаза округляются до невозможной величины, а полуоткрытый ротик плаксиво кривится — это кончик головки наконец раздвигает увлажненные губки.
— Ааааа!... — кричит Эль, чувствуя, как из глаз брызнули слезы, и едва не падает без чувств, беспомощно опускаясь грудями на паркет.
Оборотень не стал церемониться и задвинул свой кол сразу на всю глубину, тараня нежное, беззащитное перед грубым проникновением, влагалище. Эль бессильно елозит щечкой и упругой плотью по полу, ее губки полоткрыты, а глаза зажмурены, ее легкие бурно захватывают воздух, и в полутьме комнаты слышны только смачные шлепки яиц по уголку губок, да ее беспомощные стоны каждый раз, когда член вгоняют в глубину по самое основание.
Однако так продолжается недолго. Второй волколак тоже желает поучаствовать в развлечении с грудастой доступной эльфийкой. Эль снова вскрикивает, но почти не сопротивляется, когда грубая рука бесцеремонно хватается за роскошный хвост волос и без труда
