уступаешь, раздвигаешь ноги и... ВСЕ! И утром ты встаешь невыспавшаяся, злая на весь свет. С тем же тяжким огнем и болью между ног...
Мама вновь приникла губами к яйцам Толика, на этот раз было обласкано другое яичко.
— Толик, я так поэтому на тебя иногда и сердилась... Ну, не иногда, а довольно часто... Я так виновата перед тобой!
И тут, немного потрясенный мамиными откровениями, Толик заметил, что она плачет. Не придумав ничего лучшего, провел руками, поглаживая ее по волосам на голове. Мама встрепенулась, быстро-быстро вытерла слезки.
— Ну, что это я разболталась! Нюни распустила! Дура! Дура!
Мама, вдруг, встала перед Толиком на колени. Сложила руки ладошками перед собой, по-восточному и немного склонилась в поклоне.
— Мой Господин! Твоя покорная рабыня смиренно просить Тебя лишить ее девственности!
— Чего — чего?!
— Ну, мой Господин, моя попка ведь еще — девочка!
Толик ухмыльнулся. Ну, блядь, артистка! Народная!!!
Он сдвинулся, освобождая маме место на диване. Мама очень плавно и, можно сказать — грациозно, забралась на диван и встала на четвереньки. Затем, изобразив на лице такую дурашливую истому, опустилась на локотки и по-кошачьи прогнулась.
— Толик, чтобы для тебя не было неожиданностью, я немного смазала дырочку вазелином. Для лучшего скольжения. Ты не волнуйся, я у тебя потом все обсосу.
Мысль о том, что мама возьмет в рот его «дружка» сразу после того, как он побывает у нее в жопке, Толику очень понравилась.
— Да, еще, Толик установи сам по высоте мою попу, как тебе удобнее.
Похлопывая маму по бедрам и раздвигая ее ягодицы, Толик, в итоге, зафиксировал мамино очко на удобной высоте.
— Мама, а ты в курсе, что эта дырочка называется анусом?
— Толик, ты такой опытный! Ну, все знаешь! Прямо подарок для женщины!
Ну, как же! Подарок!
Он не отказал себе в удовольствии немного позабавлятся с маминой пизденкой: приставил свой пальчик там, где, рядом с анусом соединялись уздечкой большие половые губки, медленно повел его вниз одновременно раздвигая их и погружая пальчик во внутрь. Достигнув маминого « бугорка наслаждения», слегка помассировал его, не без интереса наблюдая, как сжалось-расжалось колечко ее ануса. Мама призывно шевельнула бедрами, но Толик, сам не зная почему, машинально поднес палец к своему носу и ощутил незнакомый возбуждающе острый запах.
Правда, ощущался и аромат духов, которыми мама, вероятно, подушила лобковые волосы. Но этот запах был доминирующим. Запах женщины! Запах самки!
Толик приставил головку члена к блестящему от вазелина маминому анусу, крепко ухватился за ее бедра и потянул на себя. Испытал целый букет новых наслаждений, преодолевая сопротивление ее анального отверстия. Вазелин оказался кстати, член Толика вошел в мамин задний проход плавно и неотвратимо на всю длину!
— А-а-а-ах! Сладкий мой! — выдохнула мама.
— О-о-ох! Клево-то как! — ответил Толик.
Толик сам не двигался. Сначала он, крепко удерживая маму за бедра, насаживал ее на свой хуй, как на кол. Но затем мама, поймав ритм, сама очень ладно задвигала попой.
Ощущуния были просто фантастичными. Остроту добавлял звук шлепков маминых ягодиц о его бедра, когда он вгонял в маму, что называется, по самые яйца. Мама глухо постанывала. Прямо, как животное какое-то.
Толик как только мог (и когда успел научится?) пытался отсрочить развязку: менял ритм, наклонялся и тискал болтающиеся мамины грудки, сжимал и раздвигал ей ягодицы, но... Резко дернулись яички. Толик, в последнее мгновенье, ухватил маму за волосы и запрокинул ей голову назад, Бурное извержение он сопроводил протяжным кличем победителя. Мама же застонала. Как и полагалось поверженной и грязно изнасилованной жертве.
Как и вчера, Толик еще немного подоебывал ее. Затем мама аккуратно и старательно обсосала, облизала и вылизала у Толика хуй, не забыв, при этом, обработать язычком яички.
Толик
