списывать математику и геометрию. Так что не обольщайся, пухлячок. Я не твой закадычный товарищ, и никогда им не был.
— Я тоже очень рад! — он улыбался вполне искренне — Как ты вообще, дружище?
— Потихоньку, помаленьку — уклончиво ответил я — Работаю то там, то сям. Верчусь, как уж на сковородке. Сам знаешь, жизнь заставит — не так раскорячишься.
— Ну да, ну да — он поджал губы и закивал — Понимаю, конечно, понимаю... Кстати, я женился! А вот это — моя жена!
Он показал на особу, стоящую подле него. Её я тоже не сразу распознал, но отчётливо видимое даже в темноте родимое пятно на шее, похожее на знатный засос, всё расставило по своим местам.
— Это же Машка! — радостно подсказал мне Паша — Машка Голубева! Что, не узнал?
Узнал, конечно, узнал. Причём мой член распознал её быстрее, чем головной мозг. Такую хрен забудешь.
— Привет, Андрей — сказала мне Мария томным голосом и закатила глаза. Похоже, она уже приняла на грудь, и немало.
— Машенька, солнышко, можешь пока поболтать с подругам, хорошо? — он обнял её и поцеловал за ушком — нам с Андрюхой нужно поговорить наедине.
Маша нетрезво кивнула и виляющей походкой пошла обратно в толпу народа.
— Машка! — с неподдельным восхищением в голосе прошептал Паша — Машка Голубева! Боже, как я по ней сох — ночами спать не мог, только о ней и думал! Помнишь, Андрюха, я тебе клялся и божился, что это девушка выйдет за меня замуж? Так и получилось! Мечты сбываются, старик!
Да, вижу. Действительно сбываются. Причём у некоторых — самые извращённые.
— Знаешь, я до сих пор помню, как мы с ней впервые поцеловались в женском туалете — мечтательно бормотал он — я тогда просто на Седьмое Небо улетел...
Паша ещё что-то говорил о том, как он её любит и как они счастливы вместе, а я слушал и тактично молчал. Лучше ему не знать, что его благоверная в том же женском туалете отсосала члены чуть ли не всем в школе, начиная с девятого класса, включая учителей, директора и меня. Лучше я промолчу, как на выпускном вечере, её дырки брали на измор, как Брестскую Крепость, все, кому не лень, в том числе и я. Лучше я закрою варежку на замок, и он не узнает, что женат на последней и самой знаменитой шлюхе нашей школы. Зачем портить крепкую семейную ячейку?
Наконец, он выговорился, ещё раз похлопал меня по спине, сказал, как рад нашей встрече, оставил мне свой мобильный и ушёл искать жену.
Я незамедлительно скомкал клочок бумаги с номером телефона и выкинул куда подальше. Голова после бессмысленного разговора с Пашей немного болела, да и пузырьки из, и без того паршивого, «Советского» шампанского давно ушли. Я осушил остатки бокала одним большим глотком и направился к «шведскому столу» за новой порцией халявного бухла.
Проходя мимо Маши, мы встретились взглядами. Я показал ей «отсос» путём пальца, языка и щеки и весело подмигнул. Она поддато захихикала, махнула рукой и показала в сторону мужа — мол, было дело, да только «не пали контору».
Пока я выбирал, что же мне взять — отвратительное немецкое пиво «Хайнекен» или ещё более отвратительную «Аливарию» — я заметил её. Она стояла так же, как и я — отстранённо и одиноко, демонстративно отгораживаясь от коллектива и отгораживая коллектив от себя.
Это была Светлана, или просто Света — моя первая и последняя школьная любовь. Во времена нашей бурной юности, она считалась первой красавицей в школе, и каждый старшеклассник считал своим долгом залезть ей под юбку. Попыток было много, но повезло только мне. Сказать, что наши отношения были странными, значит, ни сказать ничего. За всё то время, что мы встречались, она ни разу меня не поцеловала. Ни в губы, ни в щёку, ни в лоб — вообще никуда. Да, она позволяла трогать свою грудь и запускать руку в трусики, но без поцелуев, это было всё равно, что водка без пива и пиво без воблы — вроде как всё на мази, но всё равно хреново.
Сексом мы тоже занимались, если это
